Небесный Артефактор
Шрифт:
– Что? – Я прищурился. – Меня никто не принимал на службу в седьмой департамент, как и Хельгу! Разве нет? Но мы выполнили их работу, а значит, имеем право на ее оплату. В конце концов, можно было просто бросить эти чертовы шкатулки на дирижабле, и не факт, что от них что-то осталось бы после катастрофы. Разве не так?
– Так, – неожиданно для меня кивнул Несдинич. – Но заплатить за накопители я не могу. Увы, юноша.
– Но почему?! – Мой голос чуть не сорвался на фальцет, и я смутился.
– Потому что, в отличие от прошлого раза, я не смогу отчитаться за эти суммы. Тогда вариант выкупа находки был предусмотрен
Я шумно втянул носом воздух.
– Понятно. Значит, по блестяшке на грудь – и идите лесом, да? – нахмурившись, подвел я итог.
Контр-адмирал поморщился:
– Кирилл, я нисколько не умаляю ваших с Хельгой Мироновной заслуг и благодарен вам за сделанное, но прошу не высказываться в подобном тоне о государственных наградах.
– Простите. – Я притормозил, понимая, что несколько перегнул палку. – Но поймите и нас. Медаль, орден – это почетно и уважаемо… на груди солдата или офицера. Да и на кителе штатского штурмана награда будет смотреться внушительно… но на робе юнца она не вызовет ничего, кроме недоумения, тем более что объяснить, за какие заслуги эта награда получена, я не смогу, не так ли? И получится точно как с моим знаком пилота. Вроде он есть, а носить его без риска получить по морде – не выйдет.
– Вот как… – Несдинич бросил короткий взгляд на старательно отводящую глаза Хельгу. – Положим, с этой точки зрения я ситуацию не рассматривал, и… не могу не признать, что доля истины в твоих словах имеется. Хельга Мироновна, а вы согласны со словами Кирилла?
– Я? – Хельга замялась… Ее можно понять – орден мог бы стать зримым подтверждением ее успешности в глазах окружающих. Я тяжело вздохнул, понимая, что решать за нее не могу, и… смирился. Но дочь Завидича меня удивила. Она тряхнула головой и неожиданно резко кивнула: – Да. Братец прав.
– Что ж. Может быть, у вас есть идеи, как мы можем решить эту задачу? – Несдинич откинулся на высокую спинку кресла и, сплетя пальцы рук перед собой, застыл, ожидая нашей реакции.
Хм… если господин инженер-контр-адмирал думает, что мы сейчас будем судорожно что-то придумывать, то он сильно ошибается. Не зря же вчера целый вечер потратили на обсуждение! И пусть Хельга не казалась особо довольной возможностью такого поворота, это не помешало ей прикинуть возможные альтернативы.
– Право проживания в Китежграде для моей семьи, – выдала сестрица… и Несдинич крякнул от неожиданности. Но после недолгого размышления согласно кивнул:
– Это вполне возможно. А ты, Кирилл?
– Легкость, с которой вы, Матвей Савватеевич, согласились с предложением Хельги, вселяет в меня надежду… – протянул я, и в глазах Несдинича мелькнуло любопытство. – Я бы хотел получить возможность заказать постройку небольшого дирижабля-трехсотки на верфях, пользующихся доверием вашего ведомства. В закрытом эллинге с ограниченным доступом.
– Вот как? – Контр-адмирал помолчал, явно что-то обдумывая, и неожиданно усмехнулся: – Полагаю, это будет необычный дирижабль, не так ли?
– В чем-то – несомненно, – кивнул я. – Но дело не столько в моих инженерных находках, хотя они есть, сколько в моем же возрасте. Если я заявлюсь на верфь с собственным проектом, со мной и разговаривать не станут…
– Понимаю. Что ж, это в моих силах, – не стал возражать
– Я работал над ней два с лишним года, – пожал я плечами. – Да и большая часть моих нововведений касается не столько конструкции дирижабля, хотя там и есть некоторые нюансы, сколько руники.
– И ты, разумеется, хотел бы, чтобы эти «нововведения» не были растиражированы, – понимающе усмехнулся Несдинич.
– Не совсем. Я совершенно не возражаю, если мои находки окажутся полезными Русской конфедерации, но не хотел бы видеть свои разработки в продукции верфей других стран.
– А чем тебя не устраивает патентная защита? – поинтересовался контр-адмирал.
– Сроками. Десять лет, с учетом тех четырех, что я буду учиться… это слишком мало. К тому же мои нововведения без рунной составляющей не имеют никакого значения. А патентовать артефактную часть, насколько мне известно, запрещено. Или нет?
– Понятно, – протянул Несдинич и бросил вопросительный взгляд на дядьку Мирона, но тот никак не отреагировал. Контр-адмирал чуть помолчал и вдруг перешел на официальный тон: – Думаю, мы договорились. Право поселения в Китежграде для всей семьи и содействие в принятии проекта дирижабля на одной из надежных верфей. Кирилл, Хельга, я еще раз хочу искренне поблагодарить вас за помощь моему ведомству в этом неприятном деле… И прошу прощения за небрежность моих подчиненных, чьи действия причинили вам столько беспокойства.
Глава 2
Особенности прикладной минералогии
– А твой подопечный изрядный нахал, Мирон. Знаешь? – проговорил Несдинич, когда дочь Завидича со своим «братцем» покинули кабинет по его просьбе.
– Мы были такими же, разве нет? – вопросом на вопрос откликнулся старый друг контр-адмирала.
– Хм… не скажи. Мы уважали наших офицеров, – покачал головой Матвей Савватеевич, но осекся, услышав фырканье собеседника. – Смеешься, старый?
– Конечно! – кивнул Завидич, но заметив, как нахмурился его приятель, посерьезнел. – Матвеюшка, ты же сам сказал, мы уважали НАШИХ офицеров. А с каких пор ты для Кирилла отцом-командиром стал, а?
– Кхм… но какое-то чинопочитание должно же быть, Мирон! – чуть смутившись, произнес Несдинич.
– Да полно, Матвей! – отмахнулся тот. – Откуда ему взяться? Кирилл и курсантом-то не был. Да и обстановка в Меллинге, уж ты мне поверь, совсем не способствовала воспитанию уважения к старшим по возрасту или званию.
– Может, ты и прав, – чуть помедлив, согласился хозяин кабинета.
– Пф… Разумеется, я прав. А вот ты… Признайся, привык к штабным холуям, что при одном виде серебряной стенки [3] на твоих плечах «чего изволите-с» изображают?
3
Сленговое название адмиральских знаков различия на погонах, представляющих собой стилизованные эполеты черного цвета, в круглой части которых расположены медальоны алой эмали с серебряной стеной в центре. У контр-адмиралов погоны с узким серебряным кантом, у вице-адмиралов – обрамлены широким кантом, у адмиралов – обрамлены короткой серебряной бахромой. У высшего командного состава воздушного флота инженерной службы – кант и бахрома красного цвета.