Небесный лабиринт. Прощение
Шрифт:
— Вот и отлично, — весело сказал Джек. — Встретимся у клуба?
Кармел была членом женского комитета, занимавшегося подготовкой угощения на студенческих вечеринках. Шону нравилось, что она принимает в этом участие. Сам он был казначеем курса; эта должность считалась очень почетной. Кармел пошла покупать хлеб для сандвичей и встретила Бенни, которая пыталась отвернуться от прилавка с кондитерскими изделиями и заставить себя смотреть на яблоки.
— Эта плитка «Тиффина» смотрит на меня с полки и протягивает мне руки, — сказала Бенни. — Слава богу,
— Теперь вернуться к «Тиффину» было бы позором, — ответила Кармел.
Намек на количество плиток «Тиффина», съеденных ею за долгие годы, Бенни не понравился. Она купила яблоко, но сделала это без всякого удовольствия.
— Какая жалость, что тебя не будет здесь вечером, — сказала Кармел. — Вечеринка предстоит замечательная. Нам выделили намного больше денег, чем обычно. Будут бисквиты со взбитыми сливками, посыпанные шоколадом… Ох, Бенни, извини. Ты все равно не придешь, так что можешь не бояться искушения.
— Как ни странно, приду. Я ночую у Евы, — ответила Бенни.
— Отлично, — тепло сказала Кармел. — Тогда до вечера.
— Позвони ему, — велела Ева. — Позвони и скажи, что ты в городе.
— Он знает. Должен знать. Я ему говорила.
— Они никогда не слушают. Позвони.
Бенни сказала, что не хочет общаться с матерью Джека, которая заставляет людей говорить так, словно они желают получить автограф, а не пообщаться с ее сыном. Ева ответила, что это ерунда. Бенни разговаривала с миссис Фоли только один раз. Она просто обязана позвонить. Джек будет доволен.
Наконец Бенни сделала это. Когда очутилась в Дунлаогхейре.
— Мне очень жаль, но он ушел в университетский регби-клуб. Там сегодня какое-то мероприятие. Сказал, что вернется поздно.
— Он не знал, что ты в городе, — сказала Ева.
— Нет.
Они сидели на кухне. Никто не говорил, что Бенни следует нарядиться и тоже отправиться в регби-клуб.
Никто не говорил, что всему виной мужская забывчивость и что Джек будет рад видеть ее.
Вместо этого они сосредоточились на Кит Хегарти, которой предстоял выход в свет с отцом Кевина Хики.
— Только не заискивайте перед ним, — предупредила Ева.
— Иначе он не будет вас уважать, — со знанием дела добавила Бенни.
Кит ответила, что высокие моральные принципы подрастающего поколения вызывают у нее восхищение. Теперь у нее гора свалилась с плеч.
— К нам это не относится. Лично нас ничто не связывает, — заверила ее Ева. — Мы волнуемся за вас.
— Хотела бы я, чтобы нас ничто не связывало, — мрачно сказала Бенни. — Это пошло бы нам на пользу.
Когда Аннабел Хоган убрала часть деревянных панелей и обрамлений окон, в магазине стало намного веселее. Теперь он не выглядел таким строгим и мрачным. Она разложила на прилавке несколько разноцветных свитеров с треугольным вырезом. Человек, пришедший в магазин, впервые мог подумать и что-то выбрать, а не покупать вещь, которую наметил заранее.
Кроме того, теперь Аннабел была хорошо видна улица.
Она видела, как Шон Уолш вошел в гостиницу Хили, даже не оглянувшись на свое прежнее место работы.
Она знала, что
— В этом городе у меня больше нет шансов на успех, — сказал Шон Уолш миссис Хили.
Она учтиво наклонила голову. Еще совсем недавно он думал, что сможет ей предложить нечто большее. Так сказать, прийти не с пустыми руками. Но обстоятельства изменились.
Голова миссис Хили была наклонена как у птицы, пытающейся сделать выбор. Шон говорил, что восхищается ею. И уважает ее собственность. Потенциал гостиницы Хили еще не реализован полностью.
Он говорил, что гостинице нужен управляющий. Человек, который мог бы заниматься хозяйственными делами, в то время как сама миссис Хили могла бы встречать постояльцев и очаровывать их.
Дороти Хили ждала.
Шон говорил о своем восхищении, благодарности за внимание к нему и его карьере, о крепнущем чувстве, которое, как он надеется, соединяет их. Ему очень жаль, что все сложилось не так, как он надеялся. Он собирался произнести эту речь, став партнером преуспевающей фирмы и владельцем небольшого дома над каменоломней.
Он долго говорил, опустив голову и обращаясь главным образом к коленям миссис Хили. Она смотрела на его ужасные волосы, которые выглядели бы вполне прилично, если бы он пользовался хорошим шампунем и ходил к хорошему парикмахеру. Наконец он поднял голову. Увидев его бледное лицо, исказившееся от тревоги, Дороти улыбнулась.
— Да, Шон?
— Я предлагаю вам руку и сердце. Вы согласны?
— Я буду счастлива стать вашей женой, — ответила Дороти Хили.
Шон не верил своим ушам. К его щекам впервые в жизни прилила кровь.
Он робко прикоснулся к ее руке.
Уолш не понимал, что теперь его заветная мечта исполнится гораздо быстрее, чем раньше.
Миссис Хили не нуждалась в жалком коттедже над каменоломней.
Не нуждалась во владельце жалкого, дышащего на ладан магазинчика напротив. Ей был нужен мужчина, который мог бы взять на себя самую тяжелую и скучную часть ее работы. А поскольку Шона Уолша выбросили на улицу за то, что он запускал лапу в хозяйскую кассу, на новом месте он будет вести себя куда осторожнее.
Теперь она сможет делать с ним что угодно.
— Не знаю, что сказать, — пробормотал он.
Но когда день перешел в вечер, у них нашлось много тем для разговора. Они строили планы, большие и малые. Нужно будет съездить к ювелиру в Баллили и купить кольцо. Договориться с отцом Россом о дате венчания. Шон съездит в Дублин и купит три готовых костюма, потому что фигура у него стандартная. В понедельник его объявят управляющим гостиницей. Он будет жить в новом здании, построенном за старым. Шон не догадывался о его предназначении. Он думал, что это нечто вроде склада. Они вместе осмотрели его. Это был прекрасный дом, в котором могла бы разместиться большая семья.