Небесный механик
Шрифт:
— А если бы не было несчастного случая и «Искусственной жизни», вы бы стали дальше сотрудничать?
— Думаете дело только в этом? Ах, Маргарет, как же много вы обо мне не знаете… Моя цепь была выкована не из договоров, угроз для жизни или обращения к тщеславию. Неужели вы полагаете, что я настолько слаб? Нет, — Механик категорично покачал головой. — Со мной поступили изощреннее…
Пока он говорил, его пальцы осторожно вынули иглу из ее вены. Ученый свернул капельницу и расстегнул фиксаторы.
— Вы свободны. Но вставать пока не рекомендую.
Маргарет никуда не торопилась. Слушая Механика, она почти забыла о собственной боли.
— Вы мой друг, Маргарет? — его голос был полон горечи. — Не отвечайте, я знаю, что
— Это был не ваш ребенок?
— Нет, дело не в этом. Моя дочь — она родила девочку, имела ярко выраженные черты женщин по моей линии, поэтому в том, что она была моей дочерью, сомневаться не приходилось. Это был здоровый, красивый ребенок, очень смышленый для своего возраста. — Голос Механика стал напряженным. — Но вот ее мать оказалась не тем, за кого себя выдавала. Она была агентом спецслужб. Ребенок должен был стать дополнительным фактором давления на меня. Я ведь привязался к дочери, а они именно этого и ждали. Анна, так я назвали дочку, много для меня значила. — Механик сделал паузу. — Я понимал, что ее жизнь и благополучие теперь зависит от моих действий, ведь Анна стала заложницей. Конечно, о ней заботились, но вы же понимаете…
Маргарет вспомнила, что в досье значилась пара необычных изобретений ученого: автоматическая модель железной дороги и подвижный макет солнечной системы. Получается, что это были игрушки, которые он сделал для дочери. Речь шла о девочке, фотографию которой она нашла в тайном отделении шкатулки.
— А потом случилась авария, — продолжил рассказ ученый. — Четыре месяца я провел в клинике между жизнью и смертью. Меня поставили на ноги. Что самое поразительное, Анна, которой тогда было три года, узнала меня. Помню, как я волновался перед тем как впервые после аварии увидеться с ней. Мне не хотелось ее пугать, но Анна, — его тонкие губы невольно разошлись в улыбке, — меня удивила. Сначала она не знала, кто перед ней, но, услышав голос, бросилась в мои объятия. Это, — ученый восхищенно вздохнул, — что-то невероятное. Она говорила, что скучала, волновалась, просила прощения за то, что расстроила меня, решив, что поэтому я ее больше не навещаю. А ей ведь было всего три года, представляете? Погодите минутку, сейчас вернусь.
Он стремительно вышел из комнаты. Маргарет воспользовалась неожиданным перерывом, чтобы подняться, но первая попытка принять вертикальное положение провалилась. Усилившаяся тошнота вынудила ее снова лечь. Если не двигаться, то чувствуешь себя не так уж плохо — чтобы там ей не ввел Механик, лекарство оказалось эффективным. Во рту Маргарет ощущала неприятный привкус, как после рвоты, но об этом было лучше не думать. Зрение, к счастью, восстановилось, только свет был слишком резким, вызывая головокружение, поэтому она предпочла расслабиться, неплотно прикрыв веки.
Ученый вернулся через десять минут, держа в руках знакомый снимок из шкатулки. Механик протянул его ей с улыбкой.
— Это моя дочь. Здесь ей пять лет. Хорошая была девочка.
— Да, очень милый ребенок, — ничуть не покривив душой, согласилась Маргарет. — Мне стоит попросить у вас прощения. Я как-то сказала, что нравственность для вас — это пустой звук. И не хочу, чтобы…
— Да, — Механик кивнул, перебивая. — Помню. А я сказал, что моя безнравственность не передается по наследству. Говоря об этом, я имел в виду Анну. От меня она унаследовала внешность, ум и… больше ничего. Она была чиста, как только может быть чист ребенок. В ее возрасте я уже не признавал ни авторитет, ни мораль… Для меня человечек был примитивным устройством, им можно было манипулировать по своему желанию. Во мне не нашлось бы и десятой доли того добра, что чувствовалось в моей дочери. Я очень хорошо понимаю это. Рядом с ней, я мог смотреть на мир иначе. Она была моей нитью света сквозь лабиринт человеческих отношений.
— А что стало с матерью девочки?
— Она исполнила свою роль, надо признать, сыграла ее мастерски, и исчезла из нашей жизни. Наверное, — он неопределенно пожал плечами, — ее отправили выполнять новое задание. Я мог бы выяснить ее судьбу, но не стал. Она послужила последней каплей. Из-за нее я больше не доверял женщинам.
— Я не думала, что агенты, какое бы задание им не поручили, способны заходить настолько далеко, — искренне сказала она. — Это противоестественно.
— У нас с вами полное взаимопонимание в этом вопросе. Как вы, наверное, догадываетесь, после несчастного случая меня собирали по кускам и не все куски, — он позволил себе короткий саркастический смешок, — смогли вернуть на место. Я был не только обезображен, но и лишился возможности иметь детей. Теперь Анна гарантированно была моим единственным ребенком. Естественно, что это не могло не отразиться на моем отношении к ней. Кое-кто в руководстве посчитал, что мы проводим вместе слишком много времени в ущерб работе. Свидания с дочерью сократили до двух, а потом и до одного раза в неделю. Я был занят разработкой нового двигателя, на который военный корпус возлагал большие надежды, поэтому мне не сообщили о болезни Анны. Я не видел ее три месяца и ничего не знал. Моя вина.
— Чем она была больна? — спросила Маргарет, внутренне сжавшись.
— Острый лейкоз. Болезнь протекала стремительно, доктора делали все от них зависящее, но спасти Анну было невозможно. О ее смерти я узнал перед запуском проекта. Мне без конца врали, придумывали сотни отговорок, но, заподозрив неладное я заставил их сказать правду, пригрозив уничтожением разработок. К тому времени, Анна была мертва уже две недели. Ее похоронили где-то на городском кладбище. — Ученый нежно погладил снимок дочери. — Говорят, во время болезни она часто звала меня… Маргарет, вы знаете, как протекает острый лейкоз?
— Да, — тихо ответила она. — Доводилось видеть.
— Для ребенка этот процесс чрезвычайно болезнен. Не только с физической, но и с психологической точки зрения. Анна не понимала, что с ней происходит, ведь совсем недавно она жила без боли и вдруг безмятежная жизнь закончилась. Когда ее состояние достигло критической точки, девочку стали накачивать морфием, ожидая неизбежной развязки. И меня не было рядом, когда она болела, и когда умерла… Может, это к лучшему, — он покачал головой, — я навсегда запомнил ее такой. — Ученый посмотрел на фото.
— Поверьте, мне очень жаль. — Маргарет позволила себе осторожно коснуться его руки.
— Мне тоже, — его голос звучал глухо. — И знаете, что я сделал? Я довел проект до логического завершения и преступил к разработке следующего. Коллеги на полном основании посчитали меня бессердечным чудовищем, зато руководство облегченно перевело дух. Но все было не так просто. В день, когда я узнал о смерти Анны, я решил, что не прощу им этого. Мне пришлось ждать годы, но что значит время, когда речь идет о мести? Кое-кто из сидевших за столом переговоров знал обо мне и Анне… Я мстил не за ее смерть — это было неизбежно, и не за черную пустоту, заполнившую мою душу. Я мстил за просьбу ребенка, звавшего отца, которую никто не собирался выполнять в угоду проклятым срокам!