Небо голубое
Шрифт:
– Ну, и где страсть? Где огонь?
– потребовала она отчета.
Дэйвид засмеялся:
– Все внутри. Слушай, если бы я знал, что ты будешь реагировать настолько неадекватно, я бы не стал этого делать. Мне жаль.
– Что 'тебе жаль'? Что у нас будет ребенок?
– Нет, что я опять сам принял решение. Хотя, в прошлый раз все прошло как нельзя лучше. Ведь ты не жалеешь, что я заставил тебя выйти
– Наконец-то ты назвал вещи своими именами!
– Или... жалеешь?
– Успокойся, нет. Я счастлива. Ты дал мне уверенность.
– В чем?
– В том, что завтра я тоже буду счастлива. Мне с тобой хорошо. И так всегда было.
– Ты меня простила?
– Нет, будешь должен до конца своих дней. И, кстати, если так будешь себя вести и дальше, конец твой очень близок.
– Я и так должен тебе за то, что ты со мной, за то, что позволяешь любить себя.
– А за то, что я люблю тебя?
Он промолчал.
– Ты так и не поверил в это? Не замечала, что ты страдаешь комплексом неполноценности.
– Просто, есть люди, рожденные, чтобы любить, а есть те, кто родился для того, чтобы быть любимыми.
– Хорошо, если тебе так больше нравится. Я еще в школе поняла, что ты - мазохист.
– Глупости. Аля, я получаю удовольствие от того, что ты рядом.
– Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени. Твой голос мне все четыре года мерещился, ты звал меня 'Аля!' и исчезал.
– Не мерещился, я все время тебя звал, ты просто слышала... Я себя все время ругал, что не смог сразу заставить тебя быть со мной.
– Заставить?
– Да. Ведь ты хотела?
– Если бы не Ванька. Да, тогда я была бы с тобой.
– Ты его любила?
– Да. И он в этом не сомневался, в отличие от некоторых. Но, знаешь, меня, пока я к вам не приехала, никто Алей не звал, кроме дедушки. Почему-то именно тебе я назвала это имя, не Ваньке, так и не поняла, почему.
– Как же, а все твои многочисленные поклонники?
– Какие еще поклонники?
– засмеялась Аля.
– Ну, все те, 'одноклассники', которые тебе звонили, писали письма?
– Я же сказала, никто.
–
– Беременным вредно рано вставать!
– Придется потерпеть. Кстати, в среду начинаются занятия в автошколе. Пойдешь?
– Пойду, если пустишь.
– Хорошо, Вера отвезет... Да... по поводу имени...
– Нет, только не это!
– Ты дождешься, что и имя за тебя придумают и тебе останется только согласиться.
– Обойдетесь! А для кого?
– Конечно, для девочки!
– Вот это новости, я думала, все мужчины мечтают о сыне.
– Сын у тебя будет, попозже.
– Ну, если она будет такая же красивая, как ты, я согласна.
– Нет, она будет такая же красивая, как ты, и такая же умная. От меня она унаследует только пару недостатков.
– У тебя нет недостатков!
– веселилась Аля.
– Есть: безусловная любовь к тебе и вера, что лучше тебя нет никого на свете. Эй, ты что молчишь?
– Ничего.
– Ты... плачешь?
– Беременным свойственна сентиментальность и перепады настроения. Спасибо, мне никто такого не говорил. И, почему-то я тебе верю. Я хочу грузинское.
– Имя? Зачем?!
– Давай попробуем что-нибудь подобрать, если тебе не понравится, я настаивать не буду. Надеюсь, ребенку ты свою фамилию дашь?
– Ты меня заставляешь чувствовать себя жлобом, пожалевшим свою фамилию.
– Так и есть. Будешь мне называть имена всех женщин, которых знаешь в Грузии, а я скажу, если что-то понравится.
– Я так понимаю, каждый раз надо добавлять что-то типа 'это соседка, ей семьдесят пять лет'?
– Конечно.
Он послушно перечислял имена, пока не иссяк.
– Чего еще ты хочешь, это грузинские имена. Хочешь, позвоним папе?
– Я хочу, чтобы такое имя люди не слышали раньше, но чтобы оно было простым, и никто не переспрашивал, и чтобы легко читалось на разных языках.
– Подожди, еще Лали.
– Лали?