Небо на троих
Шрифт:
«Вся жизнь вождя — от принцессы правящего рода до старицы — служение, — вспоминала она слова матери. — Вся, Рузи, до последнего жеста, до последнего вздоха. Помни об этом всегда».
Чего ей стоило держаться — этой влюблённой девочке, все мысли которой до сегодняшнего утра были заняты предстоящей свадьбой — только я знаю.
Она готовилась к тому, что сегодня расстанется с невинностью, с девичьей чистотой, она ждала этого, трепетала от одной мысли, что сегодня Милодар увидит её обнажённой, такой, какой её создало
Могла ли она хотя бы допустить мысль о том, что всё случится именно так…
Горло сдавливало словно невидимой удавкой, глаза предательски пощипывало. Но в этот момент я, Ингури Рамаян, кажется, по-настоящему поняла, что значит величие правящей крови.
Оно — настоящее. Такое — не подделать, как ни старайся. Юлиана может хоть с головы до ног увешаться фамильными регалиями, хоть унитаз заказать в форме трона, из чистого золота, в бриллиантах и вензелях, не-а, не поможет. Кому-то просто не дано…
Глава 17 Скрепление сделки. Явление змеев
Фирузи
Медленно, как в кошмарном сне я повернулась, всей поверхностью кожи ощущая взгляды драконов, всю чудовищную силу их желания.
— Теперь соси, сучка, — Эштард опустился в кресло и раздвинул ноги. — И соси старательнее.
Прежде Фирузи не доводилось никого раздевать, тем более мужчин.
Повезло, что на драконе были лишь шаровары и главным препятствием на её пути оказался ремень из мягкой кожи, с пряжкой, украшенной золотым драконом. Расправившись с пряжкой, достаточно было приспустить тонкую ткань, и огромный, вздыбленный член, пружиня, качнулся в воздухе перед её лицом, бесстыже сверкая рубиновой головкой с каплей влаги на самом кончике.
— Набери как можно больше слюны, крошка, — приказал дракон, и, когда стоящая на коленях обнажённая принцесса выполнила его приказ, намотал её волосы себе на руку.
— Теперь оближи его по всей длине, смачивая слюной. Начинай с самого основания… — раздался новый хриплы приказ. — Да-а-а, дикарка. Вот так… Да… Яйца тоже вылижи…
— Теперь возьми в рот и соси, как конфету. Как леденец. Так. Сильнее втягивай щеки. Ещё сильнее, я сказал! И осторожней с зубками, они у тебя острые, пташка. Да… Да… Да! Соси, сучка! Дикарка… проклятая дикарка… соси старательнее!
Дракон откинул голову назад и глухо застонал, не разжимая губ, продолжая сжимать в руке её волосы и задавая темп.
Всё происходило так быстро, что Фирузи (да и я тоже!) не успела даже удивиться, что такое странное и даже неприятное на первый взгляд, занятие, о котором даже думать невозможно было без содрогания оказалось совсем не противным. Стыдно… нет. Стыда тоже не было. Ещё вчера она бы просто под землю провалилась, скажи ей кто, что она будет стоять перед драконом на коленях и ублажать его ртом, а второй дракон будет прожигать её в это время взглядом… но то, что происходило сейчас это было просто за гранью — дна, стыда, представлений о том, что хорошо и что плохо, представлений о самой себе… Вообще всего.
Это они поставили женщину на колени! Это им должно быть стыдно! Она же всего лишь выполняет условия соглашения… Нет, ей нечего стыдиться… Наверное…
Но когда принцесса поняла вдруг, что какой-то низменной, какой-то презренной, рабской части её души, о которой она прежде и не подозревала, что облизывать и посасывать крепкий мужской член даже… приятно, щёки вдруг вспыхнули сами собой!
Представить, что феникс делает такое с женщиной своего племени… Нет, невозможно. Фирузи выросла в мире, жизнь которому дала великая Мать. Сотканная из огня звезда по имени Солнце. Мать, которая продолжала любить своих детей, заботиться о них, согревать каждого с беспристрастностью, безусловностью, присущими только матери. В мире, где женщин почитали чуть ли не наравне с божествами, где непреложной истиной было то, что женщина, дающая жизнь — сильнее, мудрее, выше… Где за право любить и заботиться о жене сражались, состязались в турнирах… Допустить мысль о том, что мужчина способен ей приказывать, способен вот так взять за волосы и безжалостно насадить ртом на свой член… нет, это в голове не укладывалось!
17.2
— Соси, сучка… Со…си! — наполовину простонал-наполовину прорычал вдруг дракон и надавил рукой ей на затылок, отчего головка члена ткнулась в горло и Фирузи замычала, закашлялась. Из глаз брызнули слёзы. Инстинктивно она обхватила влажный от собственной слюны член пальцами, с ужасом подметив, что они попросту не смыкаются… А ведь это… не только сосут, это… Пламень! Как же он поместится у неё внутри?! Это, должно быть, какая-то ошибка… Не может быть, чтобы такое… А вдруг это какая-то нелепая особенность драконов?! А у мужчин её племени, с размерами, конечно, всё в порядке. Но эта штука… просто разорвёт её изнутри!!
Фирузи тихонько замычала, — больше от досады, чем от охватившего её ужаса.
Потому что этот страх был… каким-то неправильным, как, собственно, и всё происходящее. Он не леденил кожу, не скребся изнутри острыми когтями, не сжимал внутренности ледяной лапой, нет. Этот, прежде неведомый страх наполнял тело странной, немного хмельной негой, делал руки и ноги слабыми и тяжёлыми, вынуждал двигаться словно под водой. От этого страха внутри всё сладко трепетало, и голова кружилась… А трепетное, несмелое подрагивание внизу живота, так похожее пульсацию, становилось ярче.
И в том, что это связано с огромным, не помещающимся во рту, мужским членом, не было никаких сомнений…
Дракон хрипло дышал, продолжая направлять её своей рукой, регулируя глубину погружения. Хриплым голосом отдавал приказы, хлопал второй рукой по заплаканной щеке.
Сдавленно застонав, Эштард положил свои пальцы поверх её, вынуждая обхватить член плотнее и принялся хриплым, умопомрачительно низким голосом отдавать короткие, властные команды.