Небо нашей жизни. Бог, человек, церковь

Черных Наталья Борисовна

Часто что-то мешает человеку сделать решительный шаг к своему Творцу. Иногда это ложный страх выглядеть невеждой. Стандарты светской жизни приучают нас к тому, что это неудобно. Когда человек чего-то не знает, то он начинает бояться, что вызовет своим поведением насмешку, осуждение или даже наказание. Иногда причиной может быть ощущение своей греховности и ложная боязнь наказания. В любом случае это продиктовано темными силами. Они плотно удерживают возле себя человека и не пускают его к Богу.

Бог заботится о человеке как любящий отец. Вспомним притчу о блудном сыне, которая рассказывает о том, что сын взял все наследство у своего отца, истратил его и довел себя до такого состояния, что жил и питался со свиньями. А потом встал и сказал себе: «У моего

отца наемники избыточествуют хлебом, а я умираю от голода», и пошел к отцу. «И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его» (Лк. 15, 20). Так и человек – он при рождении наделяется дарами. Бог Отец дает ему все его богатства – богатство души, веру, надежду, любовь, здоровье, способности, но человек все это транжирит. Потом он падает в такую греховную бездну, что живет подобно блудному сыну, как животное. И все-таки совесть, как голос Божий, начинает его обличать! Это очень неприятно и порой мучительно. Тогда человек начинает сам себе придумывать оправдания, причины, чтобы не идти в храм. А на самом-то деле он и не пытается туда идти. Если бы он вошел в храм с искренним желанием попросить у Бога прощения за то, что растратил все, что ему было дано, то ему бы было все прощено. Такой просьбой становится исповедь. Господь всех любит, и притча о блудном сыне говорит нам об этом.

О нуждах и чудесах

То, что человек способен понимать другого человека и полюбить его – это чудо. Это Бог так открывает Себя в человеке. Там, где любовь – Бог изменяет мир, потому что Бог есть любовь.

Чудо – это проявление силы и любви Божией в этом мире. Как известно, служение Христа началось именно с чуда, которое Господь явил в Кане Галилейской. У хозяев на свадьбе кончилось вино, и тогда Богородица обращается к Иисусу: «…вина нет у них» (Ин. 2, 3). И Иисус отвечает Ей, что еще не пришел Его час: «Почему Ты говоришь Мне это?» И тогда Мария, ничего прямо не отвечая Ему, обращается к слугам: «…что скажет Он вам, то сделайте» (Ин. 2, 5). Ее вера в Него, в Его Божественность и Его Любовь так безгранична, что на вопрос Христа Она и отвечает действием веры. И эта Ее вера, образно выражаясь, распахивает дверь в иное измерение бытия, и то, что иначе было бы невозможным, становится реальностью: вода превращается в вино. «Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою» (Ин. 2, 11). И, как сказано далее, «уверовали в Него ученики Его» (Ин. 2, 11). То есть чудо является способом обретения веры. Но главное, что это явленность любви Божией к нам.

Христос сразу же отказался от покорения людей посредством каких-то сверхъестественных действий, хотя именно этот путь предлагал Ему сатана. Вспомним искушения Христа в пустыне. «Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола, и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал. И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами» (Мф. 4, 1–3). Христос отвечает на это отказом, Он говорит диаволу: «написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4, 4).

О важности простых вещей. Чем хорош женский платок

Человек так устроен, что для того, чтобы иметь внутренний настрой, ему надо измениться внешне. Нужен какой-то знак, который бы освободил его от напряжения мира вокруг храма. Надо, чтобы он почувствовал свою принадлежность только храму.

Возьмем женский платок. Казалось бы, такая простая вещь. Так ли важно, есть он или нет, было бы сердце открыто Богу. Оказывается, очень важно. И платок, и отсутствие косметики – все это символизирует смирение. Все это необходимо, чтобы исключить манящую привлекательность, неуместную в храме, которая иногда бывает настолько навязчивой, что и сама-то женщина не может от нее освободиться. А вот она надела косыночку и уберегла и себя, и других от соблазна – смирилась.

Бывают дни, когда женщине нельзя принимать участие в Таинствах, то есть исповедоваться, причащаться, она не может прикасаться к святыням. Но это не значит, что нельзя приходить в храм, ей можно прийти и помолиться. Это традиция, которую стоит принять такой, какая она есть. Это никак не унижает женщину, как и в случае с косынкой.

Любой человек, идущий в храм, уже настроил себя на встречу с Богом. На могиле поэта Григория Сковороды написано: «Мир ловил меня, но не поймал». Мир действительно нас ловит, поэтому переход от обыденной жизни к тому, что происходит в храме, необходим.

Перед тем как прийти в храм, читаются особые молитвы, они есть во всех молитвословах. Когда мы входим в церковь, мы троекратно крестимся – во имя Отца, Сына и Святого Духа, и поклоняемся. Причем кланяемся сначала храму, а потом людям, потому что в храме не принято громко здороваться. Знакомых здесь приветствуют кивком головы – это знак нашего благорасположения к ним, наше христианское приветствие. Потом обычно идут к свечному ящику – купить свечи и поставить их за здравие и за упокой. Чтобы не нарушать атмосферу богослужения, нельзя долго разговаривать и делать без надобности лишних движений. Раньше вообще был заведен такой порядок, что мужчины стояли с правой стороны, а женщины с левой. Помню, как это красиво и стройно происходило в сибирских храмах – верующие стояли в затылочек, по возрасту, одновременно крестились и кланялись. Это внушало уважение, потому что очень важно чувство молитвенной сосредоточенности. А во время общей молитвы, даже если у тебя не хватает силы молиться, то общая молитва поднимает тебя.

О церковнославянском и русском языках в храме. Почему служба ведется на церковнославянском языке

В храме новеньким многое непонятно. Службы идут на церковнославянском языке. Это язык древний. Современный человек не может сразу его понять. Но это так важно, чтобы на богослужении звучал древний язык – священный. Он возвышает, облагораживает и очищает человека. Давайте вслушаемся внимательнее. Богослужение в храме, наверное, процентов на шестьдесят состоит из слов: «Господи, помилуй!» – а это понятно всем. И если человек будет просто повторять: «Господи, помилуй» вместе с хором, то это уже будет началом, а потом он сможет, уверяю вас, открыть для себя и церковнославянский язык. Не так уж и далек он от русского, у них много однокоренных слов.

Русский язык слишком неоднозначен – в нем много заимствований из другого мира, чужой культуры. Это продиктовано быстро меняющимися обстоятельствами нашей жизни. Но ведь никто не знает, какой ключ – образ – лично для каждого из нас стоит за этими словами. Когда человек, молясь, обращается к Богу на этом языке, еще неизвестно, куда он попадает.

Церковнославянский проверен веками. С одной стороны, он выполняет охранительную миссию, сохраняя в неприкосновенности те духовные ценности, которые заповеданы нам всей русской культурой. То есть он выше временных состояний. Вторая миссия – очистительная. Ведь в обыденной жизни мы вращаемся в кругу понятий из самых разных культурных слоев. А церковнославянский выводит нас из зависимости от внешних обстоятельств сегодняшнего мира и возвращает в духовное пространство. И тут нет никакой отстраненности, ведь отстраненность предполагает какую-то искусственную среду, а тут все живое – это сразу прорыв вверх. Поэтому мы и говорим, что церковнославянский язык – это достояние Бога.

Главное не то, как вновь пришедший в храм понимает те или иные особенности хода богослужения. Главное в другом – в молитвенном участии в Божественной Литургии. Не случайно слово «литургия» в переводе с греческого означает «общее дело».

Я бы обратил внимание людей, еще только начинающих свое воцерковление, на то, как важны наши молитвы во время исполнения Херувимской песни и в высший момент Литургии: момент пресуществления Святых Даров в Кровь и Тело Христово.