Небо под потолком
Шрифт:
В этот вылет Никита сбил еще трех. Все дело было в правильно выбранном упреждении. Нужно только нажимать гашетку в точно угаданный момент, ни секундой раньше или позже. И он знал теперь этот момент.
Вернувшись, Никита с великим удовольствием вывел масляной краской на обшивке носовой части самолета маленькие силуэты четырех мух. Теперь этот счет будет расти каждый день. Настроение у него было настолько приподнятым, что он решил сегодня больше не летать, а отметить первые воздушные победы как-нибудь необычно. К примеру, сходить в бар. Сегодня ему не хотелось сидеть в одиночестве. А Василий Александрович для праздничной выпивки не подходил. Не мог Никита представить его себе выпивающим с начальником. И потому он сказал заму, что ушел в управление, а сам отправился веселиться.
Мест, где можно было бы с толком провести время, хватало. Маленькие кабачки расплодились в изобилии. Какая-то часть их принадлежала национальным группировкам, другие опекались мафией, третьи были еще под чьей-нибудь "крышей". Так что каждый мог выбирать на свой вкус. А разве во всем остальном мире не так?
Никита, прикинув свои финансовые возможности, выбрал "Гори". Нет, он совсем не жаждал благодарностей от Вахтанга. Но! Исключать возможность случайной встречи с ресторанными охранниками было нельзя. А те наверняка еще горели желанием как следует настучать Никите по ушам. И вот в этом случае помощь Вахтанга могла вполне пригодиться. Пистолет он все равно с собой взял, но как-то не представлял себя палящим из "кольта" в несущихся на него плечистых ребят. Одно дело кулаками помахать, а другое — пистолетом орудовать. Вплоть до смертоубийства.
Кроме того, слыл "Гори" местом спокойным, уютным и, что немаловажно, независимым. Были разговоры о том, что хозяин его — военный запаса, который дело поставил жестко и к детищу своему не подпускал ни националов, ни местных крутых. Как в действительности обстояли дела — шут его знает. Однако сходить туда стоило.
Раньше здесь была обычная столовая с комплексными обедами за шестьдесят копеек. Потом обеды подорожали, столовая благополучно почила в бозе, и помещение пару лет стояло закрытым. Но времена менялись, появлялись новые хозяева, которые чего только не делали из небольшого зала: устанавливали бильярдные столы, игровые автоматы, швейные машинки. И только совсем недавно бывшая столовая вспомнила свои лучшие времена — в ней открылось кафе. Интерьер, естественно, поменялся. Теперь здесь все было помпезно и торжественно. А за стойкой бара на стене висел большой парадный портрет Лучшего Друга Барменов. Не зря ведь кафе назвали "Гори"…
Никита выбрал уютный столик в углу. Хотел было картинно посидеть у стойки, но потом решил не выпендриваться. Бесшумно подошедшему официанту, который больше походил на боксера-профессионала, даже сломанный нос имелся, заказал сто пятьдесят коньяку, мороженое и апельсин. На большее замахиваться было боязно — могло не хватить наличного капитала. Вопреки названию музыка в кафе звучала не грузинская. Чуть слышно стонал саксофон Фаусто Папетти, напоминая Никите годы студенческой юности. Он мысленно сказал тост, обращаясь к себе: "За твои боевые успехи, пилот!" — и отхлебнул из рюмки порядочный глоток. Коньяк оказался вполне на уровне. Марку заведения здесь держали.
Он сжевал дольку апельсина, вытянул ноги под столом, рассеянно оглядывая зал. Поскольку вечер еще не наступил, посетителей было немного. Несколько парочек, два явно подвыпивших парня. И одинокая Девушка, задумчиво помешивавшая соломинкой в узком высоком стакане. Отчего-то взгляд Никиты задержался на ней. В сумерках зала нельзя было подробно рассмотреть ее лица, но профиль показался знакомым. Откуда бы? Он попытался вспомнить, но ничего не получалось. С ним такое происходило сплошь и рядом: запоминал лицо человека, а вот где его видел — ну никак! Вот и сейчас он пару минут поломал голову и бросил это занятие. Мало ли где он мог с ней встречаться! Иногда город казался ему очень маленьким, потому что на каждом шагу попадались всевозможные знакомые. С кем-то учился, с кем-то работал, кто-то жил по соседству. А вот когда, едва сойдя с поезда в Москве, сталкиваешься с приятелем, живущим во Владивостоке, и ты не видел его кучу лет, это как? Страна маленькая?
Понемногу отпивая из рюмки, он раздумывал о том, как теперь пойдет его жизнь. Мух сбивать научился, полное их уничтожение — вопрос времени. Разве что найдутся чрезвычайно коварные и верткие особи. Не летать он уже не мог. Податься куда-нибудь пилотом настоящего, большого самолета? Для этого корочки нужны об окончании соответствующего учебного заведения. А поступать учиться — поздновато уже. Да и не очень-то нужны сейчас пилоты. Как и инженеры, и конструкторы. Страна действительно поменялась. Даже шапочный знакомый Никиты офицер-десантник свой отпуск проводит в поездках с женой в Турцию — за товаром. Жуть! Так что остается летать на микросамолете и уповать на время — авось что-нибудь подвернется интересное.
От размышлений его отвлекла внезапно появившаяся на столике зеленая бутылка французско-коньячной формы. Гордые золотые буквы "Camus" подтверждали происхождение напитка. Никита поднял глаза на официанта.
— Что это значит?
Тот улыбался насколько мог приветливо.
— Не беспокойтесь. Подарок заведения. Никита в сомнении почесал переносицу.
— И часто ваше заведение такие подарки преподносит?
— Да нет, — замялся боксер-официант. — Это лично вам от хозяина. Сам он уехал срочно, но просил вас заказывать все, что пожелаете, не стесняться. И если время есть — дождаться его. Он скоро вернется.
Так Вахтанг все-таки узнал его. Неловко получается. Но и отказываться неудобно, обидится человек. Он ведь наверняка от чистого сердца, с благодарностью. Ладно, не будем обижать.
Никита отослал официанта, не заказывая больше ничего, щедро набулькал в свою опустевшую рюмку французского нектара. Как рекомендуется пить коньяк? Согреть бокал в ладонях, насладиться букетом напитка. С букетом что-то не получилось. Степлившийся коньяк Никите не понравился. Ну откуда ему было привыкнуть наслаждаться букетом, когда только в последнее время стал пить солнечный напиток не то чтобы регулярно, но довольно часто. И то один раз перебрал.
Настроение было двойственное. С одной стороны, не проходила неловкость от халявного угощения, а с другой — даже какая-то гордость появлялась. Вот сидит он, боевой летчик, пьет настоящий французский коньяк и думает не о квартальном отчете, а о способах захода на воздушную цель для последующего ее уничтожения. Приятно, черт побери!
Какой-то шум привлек его внимание. Двое подпивших мужиков, сидевших до поры сам-на-сам, теперь возжаждали общения, и не какого-нибудь, а непременно с прекрасным полом. Они захватили свою бутылку, тарелочки с закуской и прямодушно переместились за столик к одинокой девушке. Та делала вид, что ее это не касается и рядом с ней никого нет. Мужиков такое игнорирование задевало, и от слов они уже начали переходить к действиям: предлагали выпить с ними, лезли обниматься, и один уже вознамерился подержаться за коленки. Мужикам было весело и хорошо, и они совершенно не понимали, почему бы двум благородным донам не выпить с юной девой.
Юной деве наконец это все надоело. Она сказала что-то, резко поднялась, бросила на стол купюру за коктейль и пошла к выходу. Благородные доны офонарели. Потом одного прорвало:
— Да я ж ее, суку, сейчас по стенке размажу! На одну ногу наступлю, за другую дерну! — И он устремился вслед за девушкой, вполне реально собираясь претворить свои обещания в жизнь. Второй тоже выскочил из-за стола.
"Что, интересно, она им такого сказала?" — подумал Никита, весь подбираясь. Очень не хотелось встревать в историю, но и отдать одинокую девушку на растерзание двум пьяным козлам он никак не мог. Даже не подумал о том, что еще месяц-полтора назад и мысли не допустил бы о том, что может вмешаться. Теперь он был иным. А каким еще может быть человек, владеющий искусством управления боевой техникой? Он подхватил пластиковый пакет с пистолетом и вышел из кафе.