Небо Земли
Шрифт:
— Юра, — тихо произнесла она, — как ты думаешь, куда целился Дантес?
— Что? — Гречкин нахмурился, не поняв вопроса, — Дантес?
— Я думаю, он хотел отстрелить Пушкину яйца, — Катя слегка улыбнулась, ее голос было еле слышно, — а попал в низ живота и пробил кишечник. Бедный Александр Сергеевич промучился двое суток с пулей в животе.
— Ну… тогда не было
— Я всегда думала, что это такая невыносимая боль, которую нельзя вытерпеть. Но… вот я терплю.
— Я думаю, у тебя шок. Элли, давай, делай свое дело. Отправляй Катю в сон или куда-там…
— Нужно еще немного времени, — ответила Элли.
— Юра, — прошептала Катя, глядя в глаза Гречкину, — добро пока не смогло победить зло.
— Почему?
— Лучи пишут нашими судьбами свой текст, — Катя говорила тихо и медленно, будто засыпая, — а Сфера прошлась по роду людскому, по этому тексту, будто гигантским ластиком, пытаясь поместить всю созданную информацию за свой горизонт событий. Она уничтожит её навсегда и безвозвратно. Это так печально.
— Сфера не учла, что код человеческого ДНК сейчас транслируется прилегающим звездным системам, — ответил Гречкин, — благодаря тебе людей так просто не вытравить из этого мира. И остались мы, оригинальные экземпляры представителей человечества, а в памяти Элли огромный пласт знаний о нашей культуре. Настоящие люди еще не вымерли.
— Не вымерли, — сказала Катя.
— Мы никогда не узнаем наверняка, что хотела Сфера, но если ее цель была уничтожить нас, как язык общения высшего разума, то у нее это не совсем получилось.
— И не получится, — Катя снова улыбнулась, — хотя, определенные успехи у нее есть.
— Мне нравится твоя теория, — сказал Юра.
— Теория, что Сфера хочет сжаться в черную дыру, чтоб за горизонтом событий уничтожить какую-то информацию, которая хранится в нас? — спросила Катя.
— Да.
— Это даже не теория, а просто гипотеза, — сказала девушка.
— Все равно. Она выглядит правдоподобно.
— Знаешь, Юра. Я хотела сказать… что… ты мне тоже понравился.
— Я готова сгенерировать хронополе для пяти капсул, — произнесла Элли.
— Прощаться не будем, — сказал Гречкин и провел рукой Кате по волосам.
— Не будем, — ответила она.
— Васечкин резко поднялся откуда-то снизу, с другой стороны от Гречкина и взял сестру за руку.
— А я вот на всякий случай попрощаюсь, — сказал брат, — Катя, до встречи!
— Пака, братец, — по-доброму произнесла она.
Васечки поцеловал сестру в лоб.
— В лоб покойников целуют, — сказала девушка.
— Не обязательно.
— Обычно покойников.
— Ой, всё… — Васечкин отвернулся от капсулы.
— Элли, давай, первая пошла! — скомандовал Гречкин.
Капсула с Катей плавно заехала в стену так, что не осталось даже намека на стыки и швы. Стена стала вновь абсолютно гладкой.
— Юра, а вы знаете, куда нам лететь-то? — спросил Саша.
— Элли, открой навигационную карту, — сказал Гречкин.
Над кругом возле носа корабля появилась трехмерная проекция звездного неба.
— Элли, сколько от нашего местоположения до нуля в системе координат корабля? — спросил Юра.
— Сто тридцать четыре Земных световых года, три месяца, двадцать дней, четыре часа, одиннадцать минут. Это до произвольно выбранной мной точки внутреннего пространства звездной системы. До самой звезды еще сорок семь секунд.
— Точка с координатами ноль, ноль, ноль находится в центре звезды? — уточнил Гречкин.
— Да, — ответила Элли.
— Я понял, — сказал Саша, — те, кто строил этот корабль, очевидно, взяли за начало отсчета в системе координат свою звезду. Чтоб нам прилететь к ним, надо отсюда по этой карте лететь в точку с координатами ноль.
— Все верно, — сказал Юра.
— Тогда чего же мы ждем? — спросил Васечкин, — мне уже давно надо к врачу.
— Элли, — произнес Гречкин, — выдвигай капсулы.
КОНЕЦ второй части.