Небо. Самолет. Студенты
Шрифт:
– 44-115, аэродром-руление. Доброе утро, запуск разрешаю, – прошипела рация.
– Запуск разрешили, 44-115.
Все прошло хорошо, Эдик даже взбодрился после этих коротких переговоров. Тут и инструктор вернулся, вместе они запустили двигатель, проверили показатели. Точнее, проверял Эд, называя цифры и называя допустимые пределы, а Вик слушал и кивал. Затем махнул рукой технику внешнего наблюдения и крикнул традиционное: «От винта!».
– Теперь разрешение на руление, – сказал Вик,
– 44-115, готовы к рулению, – сообщил в диспетчерскую Эд.
– Рулите прямо по перрону, далее направо по магистральной, влево РД-альфа.
– Руление разрешили, прямо по перрону, направо по магистральной, влево РД-альфа.
– А теперь вперед, Исаев, – хмыкнул Вик.
Уже? Эдик проснулся окончательно, поняв, что сегодня получит ту самую самостоятельность, о которой и не мечтал. Мало кому позволяется взлетать так рано… Эд начал руление, но что-то было не так – самолет катился слишком медленно и туго.
– Поддай газку, – посоветовал Вик.
Эд так и сделал: обороты увеличились, но скорость не прибавилась. Тогда-то он и вспомнил, что забыл снять самолет со стояночного тормоза. Быстро исправил ошибку и порулил бодрее, даже слишком бодро. Нажал на тормоз и едва не клюнул носом приборную панель…
– Господи, Исаев! Давай уже просыпайся!
– Прости, – буркнул Эд.
И все-таки взлетали они вместе, что неудивительно – так накосячить на старте! Эдик сидел слева, вел связь с диспетчерской и следил за курсом, а Вик рассказывал истории из своих полетов. Эд не особо его слушал, смотрел сверху на леса и озера, а еще на музей, заполненный самолетами… надо же, как он вписался в маршрут. Совсем скоро Тома с подругами приедет на свою практику… что, если ее там навестить как-нибудь? Как раз можно будет поговорить. Только не сегодня – сегодня он еще не готов, наговорит еще больше глупостей…
– Слышал, отец у тебя тоже инструктор? – вопрос об отце вырвал Эдика из его мыслей. И на это небрежное «тоже» захотелось закатить глаза – отец у него не после универа кого-то учит на мелком самолете, а перед тем отлетал на разных типах тысячи часов. Такое вообще нельзя сравнивать, никак.
– Ну да.
– А я вот не пробился. Английский.
Эд молчал, зная, к чему все идет. Не первый раз он с таким сталкивался, и даже не в сотый, и давно уже привык.
– Может, замолвишь за меня словечко?
– Отец не принимает на работу.
– Да брось, – рассмеялся Вик. – А то я не знаю, как всякие сыночки капитанские устраиваются! На моем курсе таких сотни было, и все при деле, летают себе, и неважно, насколько они тупы! Да ладно, Исаев, чего тебе стоит? В долгу не останусь – отлетаешь курс первым и домой свалишь. Не придется торчать тут до августа
– Я подумаю, – ответил Эдик.
После посадки он поспешил уйти к остальным, чтобы Вик не пристал еще с какой просьбой. Люди вроде него бывают крайне навязчивы – уж Эдик знал это не понаслышке. Он же, блин, Исаев! К нему с первого курса набивались в друзья только из-за фамилии, с ним хотели встречаться из-за фамилии, в этом плане ничего нового, и это обращение инструктора не удивило.
Роптать по поводу принадлежности к авиационной династии Эдик не собирался, потому что это глупость. Ему и правда по жизни повезло, как повезло и в том, что он сам решил пойти по стопам отца и деда, никто его на этот путь не толкал, а даже наоборот. Но так сложилось, он заболел небом. Конечно, его фамилия означает будущую поддержку родственников, как иначе. Но Эд и сам не тупой, учился, поступал и в этом плане от других ничем не отличается. И об английском он думает уже сейчас, а не как долбанный Вик Лаптев – после выпуска. Он и на работу устроится сам, в этом сомнений не было. Пилоты всегда нужны и важны.
Эдик привык к обращениям подобного толка, это правда.
Но конкретно Вик Лаптев разозлил его не на шутку, должно быть, всему виной недосып. Вспомнив лекции по психологии авиакатастроф, в которых говорилось, что нельзя летать в токсичной обстановке, а она непременно возникнет, когда в следующий раз Вик будет послан подальше со своими просьбами, Эдик позвонил начальнику курса Георгию Вахтанговичу и сообщил, что хочет сменить инструктора – с этим не сработался, мол. Начкурса поорал немного, обозвал его избалованным мажором и нецензурно сообщил, что разгребать его дерьмо не нанимался, но после его пыл угас и он пообещал все сделать. Тоже обычная ситуация – Вахтангович ничего не делал без сумасшедшего ора и оскорблений. Но, в отличие от других, ни разу воспользоваться подопечными-мажорами не пытался, не выпрашивал подачек подороже, за что и был уважаем.
ГЛАВА 11. Пляж. Волейбол. Линзы
В выходные Юлька затащила подруг на пляж, хотя Тома с Мариной отчаянно сопротивлялись. Марина была слишком белокожей и солнце не жаловала, а Тома, хоть и загорала дочерна первее всех, тоже предпочитала в жаркую погоду сидеть дома. Но Юлька выкрутилась и тут, предложив встретиться во второй половине дня.
Им повезло – впервые за долгое время день выдался облачным, пусть по-прежнему жарким и влажным. Они познакомились с ребятами из политеха, сыграли с ними в волейбол, благо на многокилометровой набережной было немало специальных зон. Они много купались. Тома проплыла не один километр – плавать она всегда любила.
Конец ознакомительного фрагмента.