Небывалому быть. Часть 1
Шрифт:
– Ну, дома-то что? – откашлявшись, спросил поручик.
– Все хорошо. Восемь жеребят за весну. Игнат опять в запое, так что делами занимается папа. Зоя по дому хлопочет, ходит за папой по пятам с микстурами, чтобы он ненароком не забыл их принять. Я верю Зое только потому, что она присматривает за папой, а я могу быть здесь, – Анна встала и открыла форточку. – Аля недавно посетила Петроград, были в Мариинском, обалдели от Кшесинской…
Петр с усилием затушил папиросу.
– Надеюсь, Александра Михайловна в добром здравии?
– Вполне, – Анна поправила
– Ой! Больно.
– Прости, – испугалась Анна и тут же вспылила: – А Але не больно, Петя? За два года ни одного письма, как будто нет ее на свете!
– Не думаю, что графине интересны военные новости. Принеси мне бумагу, отцу написать хочу. Я диктовать буду, а вы, милая сестрица, – писать.
Анна сделала рожицу брату и вышла из палаты.
По широкому коридору бродили больные, держа на весу раненые конечности. С перемотанными головами, они находили в себе силы выйти на воздух и, придерживаемые сестрами, – прогуляться по парку.
– Интерес к жизни – это одно из важнейших и самых действенных лекарств на свете! – поднимая вверх указательный палец, говорил профессор Свешников, заведующий госпиталем на Невском. Госпиталь находился под патронажем императрицы. Постоянные проверки, инспекции и посещения царственных особ уже вызывали у персонала нервный тик, а у профессора – бессонницу.
Анна подошла к посту дежурной медсестры и, улыбнувшись, попросила пару листов бумаги.
– Как брат ваш? – поинтересовалась дежурная. – Пришел в себя?
Анна радостно кивнула.
В начале коридора послышались бодрые шаги, Анна удивленно обернулась. Эти коридоры знали лишь тихое шарканье ног пациентов, мягкую поступь сестер и стук каблуков императрицы и великих княжон.
Мужчина в военной форме остановил пробегающую мимо молоденькую сестру милосердия:
– Не подскажете, в какой палате находится поручик Зуев Петр Васильевич?
– Прямо по коридору, в восемнадцатой, – смутившись, ответила та и, присев в реверансе, побежала дальше.
Анна прижала к себе чистые листы и широко раскрытыми глазами смотрела, как приближается Алексей.
Поравнявшись с ней, капитан слегка поклонился и прошел мимо. Отойдя на пару шагов, он резко обернулся и вернулся к застывшей Анне.
– Анна? – недоуменно спросил он.
– Ну вот, Алексей Константинович, вы даже не узнали меня, – Анна с удовольствием заметила, что голос ее спокоен и ровен, хотя ей всегда казалось, что если она когда-нибудь вновь встретит Алексея, то онемеет от волнения.
– Простите мне мою оплошность, но у меня были все основания не узнать вас. Вы были маленькой синеглазой девчонкой, а сейчас очаровательная женщина!
Алексей удивленно рассматривал Анну. Ему было непривычно и неловко видеть ее красивое женское лицо с алыми губами и огромными глазами, обрамленными пушистыми ресницами. Он помнил ее худенькой бледной девчушкой, постоянно утирающей красный распухший нос и преданно смотрящей на него.
– Вы к Петру? Очень удачное время, сегодня он окончательно пришел в себя. Угрозы больше нет, только отдых
Алексей козырнул девушке и вошел в палату. Там моментально раздались возгласы и приветствия, из-под щели внизу двери потянуло дымом.
Анна усмехнулась и, все так же держа бумагу в руках, прислонилась спиной к стене.
Пусть взорвется бомба, налетит ураган, произойдет цунами. Нет, никакие силы не заставят ее сдвинуться с этого места! Всего какая-то пара метров отделяет ее от Алексея. Она обязательно дождется, пока он выйдет. Хотя бы для того, чтобы увидеть его еще раз, еще пару минут поговорить с ним, пройтись рядом, почувствовать запах его одеколона…
Сколько Анна себя помнила, в их доме все говорили об Алексее. Старший брат Феликс, выпучив глаза, с жаром рассказывал, как они с Лешкой лазали по крышам многоэтажных домов, как дрались на деревянных саблях. Петр постоянно приводил в пример Алексея.
– Вот Алексей так говорит… Леша не ест манку, и я тоже не буду. Он поступил в Николаевское училище, и я туда пойду…
Алексей приходился сыном подруги матери Анны. Жили они в Петербурге в огромной квартире. Отец Алексея умер, когда он был еще маленьким. Братья Зуевы часто навещали столичных друзей, а Анна в силу своего малого возраста оставалась в Воронеже на попечении няни и отца.
Анастасия Григорьевна, мать Анны, всегда возвращалась из поездки радостно-возбужденной, прикрикивая на своих расшалившихся сыновей и погоняя отца, который мешкал с огромными коробками, наполненными новыми нарядами, французским бельем и безумными шляпками.
Впервые Алексея Анна увидела на похоронах своей матери. Девочке тогда исполнилось девять лет, и она, несмотря на горе, свалившееся на ее хрупкие детские плечи, с любопытством рассматривала гостя.
Алексей тогда был выпускником военного училища. Нежно придерживая под локоть свою маленькую мать, он с грустью смотрел на почерневших от переживаний друзей. Феликс – одногодка Алексея – держался отлично, он смело взял на себя все заботы о похоронах и угощениях для прибывших проститься с покойницей. Лишь бледное лицо выдавало его душевное переживание и боль. Пятнадцатилетний Петр тихо всхлипывал, но, наткнувшись на суровый взгляд старшего брата, выпрямлял спину и старался держаться, как говорил Феликс, «орлом».
У отца Анны после смерти матери случился сердечный приступ. Наскоро вызванный доктор прописал ему покой и микстуры. Но никакого покоя, конечно же, не было.
Вот и прошло погребение. Печальная процессия молча двинулась в сторону дома, чтобы помянуть усопшую и поговорить о том, какой она была. Никому не нужные слова и бесполезная суета…
Анне не хотелось возвращаться домой, где все напоминало о маме. И где все будут жалеть маленькую девочку, гладить ее по кудрявой голове и прижимать свои пахнущие парфюмом щеки к ее заплаканному личику.