Небывалому быть. Часть 2
Шрифт:
Вальс
(По сюите Свиридова, тема № 2)
Беспокойство
Вячеслав Меньшиков
Родился в 1940 году в г. Свердловске, на Урале. Военный журналист. Окончил во Львове факультет журналистики Высшего военно-политического училища CA и ВМФ (1967 г.). В дальнейшем в 1984–1985 гг. проходил обучение в Военно-политической академии, г. Москва, на высших академических курсах, в итоге защитившись, став военным историком – кандидатом исторических наук (1985 г.), доцентом (1986 г.). Полковник в отставке. Более 50 лет в журналистике. Из них – 16 лет служил редактором военных и гражданских газет. Член Союза журналистов СССР с 1964 года. Автор ряда книг по истории Великой Отечественной войны, вышедших как в военной, так и в гражданской печати.
Один из нас
(Рассказ о человеке по эпизодам его жизни)
Городок Обухов начинает новый трудовой день под песню Леонида Пономаренко.
…Пустынны улицы Обухова. Только ветерок гоняет мелкие опавшие листья по мостовой. Из репродуктора на одиноком столбе доносятся звуки утренней радиопередачи: «Дорогие слушатели, с новым трудовым днем вас!»
И за этими словами следует мелодия песни Леонида Пономаренко «Мальвы»… А диктор уже переходит на сообщения украинских новостей. День обычный, и начинается он по-обычному Только необычна песня из репродуктора. Она заставляет человека настроиться на трудовой день по-особому, по-радостному…
Постепенно улицы наполняются народом – люди идут трудиться. Их много. Картонно-бумажный комбинат в городке большой. Люди двигаются, слушая мелодию о мальвах. Она нравится многим. Но не все знают, что эту песню написал простой сапожник. Один из нас.
Трудовой день разгорается в полную силу, каждый начинает выполнять свою работу: водитель автопогрузчика сортирует картон; строители что-то «малярят»; бухгалтер работает с компьютером; мастер цеха что-то разъясняет рабочим у станка…
Леонид Пономаренко сидит за сапожной железной ногой и с удовольствием вколачивает гвоздь в башмак. Продолжая напевать то, что сочинил сам – те же «Мальвы»… Тут зашел к нему друг закадычный – Василий. Сели они напротив и разговор старый вновь продолжили.
– Ладно, мелодии у тебя хорошие, согласен, – говорит Василий, – за них я не переживаю. А вот до каких пор ты ноты знаешь, чтобы все эти песни запомнить?
Леонид отвечает:
– В нотах наука простая: смотри на нотный стан, да потом и нажимай пальцами на гармошке пуговки-звуки, по порядку тех закорючек. Это вроде когда гвоздь в сапог вгоняешь, то ведь не смотришь на подметку, где вбить его. Просто вколачиваешь куда надо, и все.
Василий хмурится:
– Это просто удивительно. Черточки с кругляшками какие-то, а музыка правильно играет.
Леонид ему снова:
– У музыкантов это так везде. Это тебе, брат, не баранку крутить.
– Что ж, – говорит ему товарищ снова, – баранка – дело многим привычное, а как ты-то быстро разбираешься в этих крючочках? В них запутаться можно!
– Это, – отвечает Леонид, – только тому кажется, который в них смысла не видит, а я по ним музыку отгадываю и через инструмент звучать заставляю. Как вроде по сапогу знаю, какую подметку подшить. А в твоей профессии – ты тоже сам знаешь, куда баранку крутить, чтоб препятствие объехать.
А Василий уточняет:
– Ну, куда крутить – и ты завсегда видишь. Эх, жалко, что ты сапожник. Вроде, музыка у тебя сейчас как будто сбоку. Просто так. А ведь она главным делом тебе становится.
– Что делать-то?
– A то, друг мой дорогой, если б ты из нот по крайности хоть немного больше грамоты имел, то цены тебе вообще не было! И знал бы как в музыке расчет силы сделать, чтоб люди твою песню везде запели. А так ты наугад все песни складываешь, а по-научному сообразить сразу не можешь, и это тяготит тебя сильно.
Леонид на такое рассуждение согласился.
– Об этом, – говорит, – спору нет, что я в сольфеджио не силен, но только музыке я с детства предан!
А друг опять говорит ему:
– Дак, что ж ты все за этой железной ногой сидишь?! Бросай ее к лешему и на музыку полностью переходи. Тут ты больше пользы иметь будешь!
Но на это Леонид опять не соглашается.
– У меня, – говорит, – дома родственники есть, их поить и кормить надо. А сестра-старушка и совсем привыкши меня за этой работой видеть. Так им спокойнее. Все в руках вещь держу. А как ты ноту в руки возьмешь?
– Неужели же, – опять гнет свое Василий, – твои сапоги лучше? Или всю жизнь за ними сидеть станешь?
– Сапоги, дружочек, – они завсегда денежку в дом дают! Всегда людям нужны. А музыка, она капризная. Чуть что не так, люди сразу отвернутся, а ты на бобах останешься и как медведь лапу сосать станешь! А жить-то ведь надо!..
Ничем его Василий своротить в сторону музыки и в этот раз не смог. Задумался он: как все-таки мнение его исправить, да в новую веру друга обратить, хоть и упертый он сильно. Осторожничает – как бы чего плохого не получилось. А все-таки должен уговорить его, чтобы хоть на короткое время с музыкой один на один остался и попробовал – сживется он с ней, или опять за сапоги сядет.