Нечего терять, или Мужчину делает женщина

Шилова Юлия Витальевна

– Ольгу убили на пляже. Она лежит тут уже около двух недель.

– Двух недель?

– Ты не ослышалась.

Я вытерла холодный пот со лба.

– Такого не может быть. Это не так. Ольга жива, я ее видела.

– Вы, сволочи, ее убили. Вы отняли у меня самое дорогое. Я не удостою тебя такой чести – лежать рядом с моей Оленькой. Я замурую тебя в стену.

Неожиданно в руках мужчины появился пистолет.

– Подойди к стене! – скомандовал он.

Я повиновалась. В этот момент открылась дверь и вошел браток.

–

Сережа, ну чё, пора?

– Пора. Начинай.

Кажется, в этот момент я просто потеряла рассудок. Я громко рыдала и умоляла отпустить меня. С каждой минутой кирпичная кладка становилась все выше и выше. Я понимала, что близок конец, перед глазами проносились различные картины из жизни. Милкина свадьба… Вот она в красивом белом платье. Вадим выносит ее из загса на руках, словно бесценный груз. Мы с Юрьевичем громко смеемся и поливаем их шампанским… Вадим ставит Милку на землю и громко кричит о том, как сильно он ее любит… Милка смеется, но в ее глазах блестят слезы. Наверное, она наверху блаженства. Она сказала, что счастлива соединить свою жизнь с мужчиной, в котором уверена на все сто… С мужчиной, который никогда не уйдет к другой женщине и будет рядом и в старости, и в болезни… Мы с Юрьевичем соглашаемся и целуемся точно так же, как и молодожены…

Неожиданно перед глазами предстали нежные руки горячо любимого Юрьевича. Это же надо иметь такие руки! Они такие сильные и такие надежные… Каждый пальчик, каждый ноготок…

А Санька, господи, как же он будет без матери? Как? Мама, папа, Зося?

Когда осталось совсем небольшое окошко, я посмотрела на уставшего братка отрешенно и тихо произнесла:

– За что?

– Не знаю, подруга. У тебя свои дела, а у меня свои. Мне сказано тебя замуровать, я и замуровываю.

Я поняла, что мне необходимо принять смерть достойно.

– Послушай, а как скоро я умру?

– Не знаю, – пожал плечами браток. – Вот сейчас перекурю и положу последние кирпичики. Так что мы можем еще немного друг на друга полюбоваться.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Ну я, ей-богу, не знаю, сколько ты протянешь без воздуха и воды. Ты анатомию в школе учила?

– Учила. Только мы такое не проходили.

– Видимо, плохо учила. Мне простительно, я в школе двоечником был.

– У тебя такая кладка хорошая, – произнесла я зачем-то. – Так ловко кирпич кладешь… Прямо кирпичик к кирпичику. Ты, наверное, раньше на стройке работал?

– Вот где не работал, так это на стройке.

– Не похоже. У тебя руки золотые. Им бы нужное применение…

– Да пошла ты со своей стройкой! Сколько я там заработаю? Копейки.

– А здесь ты, значит, больше зарабатываешь?

– Конечно, больше.

В этот момент мой взгляд упал на убийцу, который по-прежнему стоял в тени. Я понимала, что мне уже никуда не деться и совершенно нечего терять. Я высунулась в окошко и крикнула:

– Эй ты, придурок! Хоть понимаешь, что ты сумасшедший? Больной на всю голову?

Мужчина не ответил, он по-прежнему не сводил с меня глаз. Мои нервы сдали, и я чувствовала, что меня не остановить.

– Ольга не умерла! – вопила я что было сил. – Она была жива! Совсем недавно я пила с ней на ее кухне! Она не может тут лежать две недели! Не может! Ты сам ее убил! А еще ты заказал Вадима, сжег Милку! Тебя в дурку надо! Нужно самого забальзамировать и положить в стеклянный гроб! Устроил тут мавзолей гребаный! Ты же болен. У тебя острый психоз! Твое место в отделении для буйнопомешанных.

Мужчина изменился в лице и приказал братку:

– Давай, закладывай быстрее. Не тяни резину.

– Конечно, закладывай! – закричала я. – Кладчик, прокладчик… Гробовщик ты, вот ты кто! Вы меня заложите, а я все равно буду орать про то, какие вы мрази! Буду орать, пока не сдохну!

Я не помню, что было дальше… Я вообще ничего не помню… Какие-то выстрелы… Крики… А затем в крохотном оконце появилось перепуганное лицо моего Юрьевича… Показалось, что я уже умерла, а быть может, просто сошла с ума. Я плохо понимала, что происходит на самом деле.

– Юрка, Юр… – Я протянула в окошко руку и заплакала.

Юрьевич ее поцеловал и постарался меня успокоить.

А затем я потеряла сознание. Накачанный, сильный и безумно красивый мужчина по кличке Малыш ломал стену и выбивал кирпичи.

Потом кто-то взял меня на руки и по винтовой лестнице понес к свету. Я открыла глаза.

– Юрка, Юрочка, родной, – словно в бреду, прошептала я и вновь закрыла глаза.

Глава 30

О том, что же произошло в этом страшном склепе, я узнала позже от собственного мужа, который попросил Малыша меня подстраховать и последить за тем, куда я направилась. Малыш на машине следил за мной. Поехал и за «жигулёнком», увидел, что меня привезли к навороченному коттеджу, и вызвал подмогу – Юрьевича и Кабана. Они с трудом нашли меня, потому что в доме был тайный ход в подвал. Братка застрелили у ведра с цементом. Хозяин дома застрелился сам.

Примерно через неделю я отошла от пережитых потрясений и стала такой же веселой, как раньше. Юрьевич пригласил меня в ресторан. Я рассказала ему, из-за чего погибла моя подруга. Юрьевич нахмурился.

– Просторов Сергей… А ведь это имя было на бумажке у того мужика, который хотел тебя убить. Помнишь, на реке? Мы ведь о нем узнавали. Директор банка, денежный мешок. Ничего особенного. Разведен. Живет один, бесится с жиру, увлекается молодыми красивыми бабами. В криминале замечен не был. А оказывается, он не так прост, каким казался.

– Все уже позади, – я пригубила вино. – Ольгу убил Просторов.

– Считаешь, что он успел ее забальзамировать?

– Наверное. А это долгий процесс?