Нечисть, нежить, нелюдь
Шрифт:
– Тогда кто? – раздраженно спросил чернокнижник. – Ни ты, ни я этого не делали. Я не знаю, как вас учат в Тарии, а у нас в Вирите твердо вбивают в голову, что вопросы без ответа – самый верный путь к Рэгу на тот свет. А я еще не готов к такой встрече.
– Нас учат исключать лишнее. – К удивлению чаровник не полез на рожон, а спокойно продолжил: – Нас там было пятеро. Я этого не делал, ты тоже, – Вит кивнул, – у того блаженного ни сил, ни способностей, но, даже если мы проглядели в нем великого колдуна, – чернокнижник хмыкнул, –
– Можно, – согласился Вит.
– Можно-то можно, но вряд ли это она. – Парень виновато шмыгнул носом. – Несмотря на все ее странности и магию, которую никто никогда не видел и которая вроде бы исчезла навсегда вместе с резервом… Это не она.
Телегу тряхнуло на кочке, и я едва не прикусила себе язык. Так и тянуло выругаться.
– Поясни, – потребовал чернокнижник.
Рыжеватая лошадка Риона вдруг вытянула шею и заржала. Запряженный в телегу тяжеловоз недоуменно покосился на нее.
– Ты наверняка сталкивался раньше с капищами, – сказал Рион и признался: – А я только читал, но хорошо запомнил, что нужно для того, чтобы очистить проклятое место. Помимо сил и умения магу нужны…
– Чистые помыслы, – тут же ответил Вит, с сомнением глядя на меня. Еще бы – я бы и сама на себя с сомнением посмотрела. – Чтобы смыть грязь, нужен маг, чистый мыслями, силой и совестью.
– Вот-вот, а это – точно не Айка. – Чаровник снова виновато глянул на меня.
Надо сказать, прозвучало обидно, хоть и правдиво, словно кто-то заставил посмотреть на себя со стороны. А ведь картинка-то выходила неприглядная!
– Хорошо, – согласился чернокнижник. – Не ты, не я, не смирт, не Айка, тогда остается…
Мы посмотрели на разговаривающего с мужчиной стрелка. Рион тряхнул головой, словно не понимая, откуда в ней взялась мысль о Михее. О нашем Михее с арбалетом, который очень мечтал стать магом, но по капризу Эола им не являлся.
Возница обернулся и громко спросил:
– Господа хорошие, вы со мной до Волотков? Али уже оклемалися и своим ходом сподобитесь?
– А Волотки – это?.. – нахмурился Вит.
– Волотки – это Волотки, – исчерпывающе ответил мужчина.
– Казум говорит, у них магам завсегда рады, – бесхитростно заявил стрелок, и возница с готовностью закивал, стало быть, «чистый помыслами» парень сдал нас давно.
– Завсегда, – подтвердил Казум. – Сам я за старшего, а еще я и мельник до кучи, так что можете у меня остановиться. А можете и у Пелагеи вдовой, кровати найдем, тарелку каши тоже…
– Каши? – поинтересовался Вит. – А ты не боишься тащить к себе в дом незнамо кого? Мало ли как мы назвались, а на деле, может, тати какие, идущие непонятно куда и откуда. Или притворы. Шкуру снимем да и сдадим за три череня на рынке?
– С самих едва не сняли, а туда же, грозятся, – попенял чернокнижнику совсем не испугавшийся мельник. – Знамо дело, с черного капища бежите. Сладили с нечистью-то?
Рион выплюнул травинку и повернулся к вознице, Вит продолжал хмуриться, Михей провел по лежащему на коленях арбалету…
– Нет, – ответила за всех я. – Не сладили, а откуда вы…
– Знаю? Так дорога там одна, и по ней давненько живые не хаживали.
– Заклинание «единого пути», – выплюнул сквозь зубы чернокнижник.
– Не сладили… – нисколько не огорченный Казум кивнул. – Но раз ноги унесли, значит, не последние чаровники среди вас имеются, я так и сказал Михею. – Стрелок снова погладил приклад. – А чаровникам мы завсегда рады, – повторил возница. – И каши не жалко.
– Тогда пусть будут Волотки, – согласился чернокнижник и тут же спросил: – И часто у вас маги по лесным тропам пробегают?
– Вы на моей памяти вторые, – возница отвернулся к дороге. – Тела находят, но тоже редко, чаще тряпье да оружие.
– А первые давно были? – спросила я, только магов нам здесь и не хватало! Спрятались, называется.
– У-у-у, вспомнила, девонька. Давненько, дюжина годков точно минула, а может, и больше.
– Что, и они с капищем не сладили? – насмешливо поинтересовался Рион.
– Куда там. Сам еле выжил. Один он был, чаровник, подранком подобрали да в дом к Орьке-прачке на постой определили, травницы у нас тогда не было. Ходила баба за ним как за родным сыном, а он, как оклемался, отплатил ей за доброту. – Казум покачал головой. – Видно, совсем гнилой чаровник был.
– Чем отплатил? Неужели куриную хворь не изжил или мышиное поголовье не извел? – На этот раз насмешничал чернокнижник, но мельник только головой покачал.
– Хуже, у Орьки-то дочка была на выданье, Аська-хитруха, вот он и того… ее, значится, оприходовал. – Мельник задумался и добавил: – Оно бы и на здоровье, мы новой крови завсегда рады, да только девка-то с ним и сбегла. Проснулась баба Орька поутру: ни дочки, ни мага, ни кувшина с медяками, на корову скопленными. Так тужила, так печалилась, что, не прошло и полгода, померла, хотя бабы болтали… – Возница замолчал.
– Что? – с любопытством спросил Михей.
– Что девка-то не простая была, печатью Эола отмеченная [14] . Говорили, что с колдованцем своим мать извела, мол, оставила в доме сглаз али порчу, вот прачка и того…
– Занимательная история. Я бы после этого поостерегся подранков на лесных дорогах подбирать, – заметил Вит. – Вы куда ехали-то?
– Теир не к вам поутру собирался? Говорил, телегу пришлют, отпевать кого-то надобно, – вспомнил Рион. – Вы и есть та самая телега?
14
Отмеченный печатью Эола – награжденный магическим даром.