Нечто чудесное

Макнот Джудит

– Знаете ли вы, – тихо пробормотал он, – сколько в вас очарования и прелести?

Эти вкрадчивые слова вместе с прикосновением кончиков пальцев к щеке и глубоким, бархатистым тембром голоса произвели на Александру такое же неотразимое впечатление, как и предвкушение будущего поцелуя. Девушке показалось, что внутри у нее все словно тает и плавится. Она не могла отвести глаз от его гипнотического взгляда… и не хотела пытаться. Сама не понимая, что делает, Алекс подняла дрожащие пальцы к его лицу, коснувшись щеки точно так же, как перед этим сделал он.

– Мне кажется, – прошептала

она, – что вы прекрасны.

– Александра…

Это единственное сорвавшееся с его губ слово было наполнено такой мучительной нежностью, что девушка не смогла сдержать то, что таилось в душе. Не ведая, что творят с Джорданом робкая ласка и светящиеся чистосердечием бирюзовые глаза, она продолжала по-прежнему едва слышно:

– По-моему, вы так же прекрасны, как «Давид» Микеланджело…

– Не нужно, – из последних сил выдохнул он, припадая к ее губам в поцелуе, не имеющем ничего общего с первым, – исступленном и обжигающем, пылком и безумном. Сильная рука поддерживала ее голову, пальцы ласкали чувствительную кожу; другая рука обняла ее талию, прижимая теснее к мужскому телу.

Погруженная в море восхитительных ощущений, Александра затрепетала. Ее руки скользнули по мускулистой груди Джордана, обвили его шею. Девушка, сама того не сознавая, льнула к нему, боясь упасть, и, когда эта гибкая, стройная фигурка прильнула к нему, произошло невероятное – искуситель превратился в соблазняемого. Желание изорвалось в Джордане, как только девочка в его объятиях стала неотразимой, манящей женщиной. Его губы неотрывно двигались с голодной настойчивостью, сминая ее – неопытные и неумелые. Александра, сотрясаемая мощными приливами безумного наслаждения, по-прежнему цеплялась за него, запустив пальцы в жесткие темные волосы, достигавшие воротничка, но Джордан продолжал долго, томительно целовать ее и наконец коснулся языком дрожащих губ, безмолвно уговаривая приоткрыть их.

Александра тихо застонала, то ли от страха, то ли от желания, но этот робкий звук проник в затуманенное сознание Джордана и тотчас отрезвил его. Снова сжав тоненькую талию, он неохотно поднял голову, глядя в прелестное, потрясенное юное личико, не в силах поверить той страсти, которую Алекс сумела в нем пробудить.

Опьяненная любовью и желанием, девушка ощутила под ладонью тяжелые удары сердца, уперлась взглядом в чувственный рот, всего минуту назад так яростно овладевший ее несопротивляющимися губами, и затем посмотрела в пылающие серые глаза.

И поняла.

Вот оно. Нечто чудесное. Свершилось. Этот великолепный, загадочный, утонченный, умный человек и есть обещанный дар судьбы. И ей позволено любить его!

Храбро отбросив мучительные воспоминания о том, как относился к ней когда-то такой же красивый, загадочный, утонченный человек, ее отец, Александра приняла этот дар со смиренной благодарностью своего преданного сердечка. Не замечая, что к Джордану вновь вернулся рассудок и страсть сменилась раздражением, Александра, просияв бездонными очами, спокойно, даже невыразительно, без стыда и притворного смущения громко сказала:

– Я люблю вас.

Джордан ожидал чего-то подобного.

– Спасибо, – откликнулся он, пытаясь выдать ее слова скорее за обычный комплимент, чем за нежелательное признание, которого он не хотел слышать. Трудно представить, насколько она невероятно, обезоруживающе романтична! И к тому же не понимает, что испытывает всего-навсего вожделение. Ничего больше. Такого чувства, как любовь, не существует – есть лишь различные степени сладострастия или желания, которые именуют любовью начитавшиеся дурацких романов дамы и глупые мужчины.

Он должен немедленно покончить с ее детским увлечением, откровенно объяснив, что не может ответить ей тем же и вовсе не требует от нее столь пылких чувств. Однако проклятая совесть не позволила ранить девочку. Даже он, закоренелый циник, не был настолько жесток, чтобы намеренно причинить боль ребенку, глядевшему на него со щенячьим обожанием.

Алекс действительно так напомнила ему щенка, что Джордан машинально взъерошил ее густые шелковистые волосы и с шутливой торжественностью объявил:

– Вы избалуете меня чрезмерной лестью.

Снова погладив ее по голове, он шагнул к выходу, торопясь вернуться к работе.

– Сегодня мне нужно срочно проверить счетные книги бабушки, – резко бросил он. – Увидимся утром.

Александра кивнула и осталась стоять, глядя вслед широко шагавшему Джордану. Утром она станет его женой.

Когда Алекс сказала ему, что любит, Джордан отнесся к этому совсем не так, как она ожидала, но не важно. В ее сердце кипит любовь, которой хватило на двоих.

– Алекс! – В беседку ворвалась сгорающая от любопытства Мэри Эллен. – Я все это время не отходила от окна! Вы так долго пробыли здесь! Он поцеловал тебя?

Александра рухнула на белую скамью с витыми железными ножками.

– Да…

Мэри Эллен тотчас уселась рядом.

– И ты сказала ему, что любишь?

– Да.

– Что он сделал? – жадно допытывалась девушка. – Что сказал?

Александра с печальной улыбкой пожала плечами.

– Поблагодарил меня.

В камине весело плясал огонь, прогоняя прохладу весенней ночи и отбрасывая тени, причудливо изгибающиеся и мелькающие на стенах, словно эльфы на осеннем празднике. Александра, обложенная подушками, сидела на гигантской кровати и задумчиво наблюдала за игрой света. Назавтра назначено венчание. Неужели время пролетело так быстро?

Девушка подтянула колени к подбородку и обняла их руками, не сводя глаз с огня. Несмотря на ошеломляющее открытие, что она влюблена в своего будущего мужа, Алекс была, однако, не настолько глупа, чтобы считать, будто понимает его, и не столь наивна, чтобы верить, будто она одна знает, как сделать его счастливым.

Александра не сомневалась только в одном: она хочет дать ему счастье и когда-нибудь обязательно осуществит свою мечту. Она чувствовала тяжкий груз этой новой ответственности и горячо жалела, что почти не имеет понятия, каково это – быть женой одного из самых знатных людей королевства. И вообще ее знания о семейной жизни были крайне ограниченны. Отец казался очаровательным, элегантным, страстно ожидаемым незнакомцем, которого всегда встречали с пылким обожанием жена и дочь и чьи редкие визиты считались огромным событием.