Нечто в воде
Шрифт:
Он протягивает мне чашку, и я пью кофе, стоя в чем мать родила. Я знаю, что выгляжу просто замечательно, и не собираюсь этого скрывать. Не каждый день выходишь замуж. Марк пьет кофе, устроившись на краю кровати и лениво скользя взглядом по моему телу.
– Ты прекрасна, – сонно произносит он.
– Спасибо, – улыбаюсь я.
Мы торопливо одеваемся и выписываемся из отеля. «Мерседес» рассекает утренний воскресный полумрак. Водитель, которого зовут Майклом, почти всю дорогу до Хитроу молчит. Мы плывем по пустынным улицам, надежно укутанные в пахнущий дорогой кожей кокон салона. Редкие прохожие, что попадаются на нашем пути, – загулявшие
В Хитроу Марк проводит меня мимо змеящихся очередей «Британских авиалиний» к пустым стойкам регистрации в конце зала. Первый класс. Я никогда раньше не путешествовала первым классом и теперь испытываю смешанное чувство возбуждения и вины. Я хочу роскоши, и мне стыдно. Марк летал первым классом с клиентами – и заверяет, что мне понравится. Хватит об этом думать.
Женщина за стойкой приветствует нас ослепительной улыбкой, будто впервые после долгой разлуки встретила лучших друзей, которых уже и не чаяла увидеть. Ее зовут Фиона, и она проявляет безграничную приветливость и услужливость, помогая нам с регистрацией. Как мило! Видимо, за деньги можно купить время, то есть внимание. Приятно. «Сколько можно рассуждать, – говорю себе. – Просто радуйся жизни. Скоро вновь станешь бедной».
Мы проходим контроль. У охранников такой вид, будто им стыдно проверять наш багаж. Как только я обуваюсь, Марк указывает на дальнюю стену за залом досмотра. Справа в стене – дверь, неприметная, белая. Без вывески, знаете, как бывают двери для персонала.
– Дверь для миллионеров, – усмехается Марк и вскидывает бровь. – Ну что, пойдем?
Делать нечего – иду за ним. Марк целеустремленно шагает через зал, а я ужасно боюсь, что нас вот-вот остановят. Всю дорогу так и жду, что на мое плечо опустится жесткая рука и нас проведут в какую-нибудь тесную камеру, где будут долго допрашивать, как потенциальных террористов. Ничего подобного не происходит. Мы беспрепятственно пересекаем зал, проходим через незаметную дверь и попадаем в прохладный кондиционированный ВИП-салон.
Это секретный короткий путь только для пассажиров первого класса. Сразу после быстрой проверки – в ВИП-салон «Конкорд».
Так вот как живет другая половина населения? Точнее, один процент. Я понятия не имела.
Как выяснилось, «Британские авиалинии» платят аэропорту Хитроу миллион фунтов стерлингов компенсации в год, чтобы пассажиры первого класса не подвергались унижению, проходя мимо магазинчиков дьюти-фри, набитых всяким хламом, который им совершенно не нужен, как и нам сегодня.
Зал для миллионеров – настоящий рай. Я счастлива оказаться по эту сторону двери, о существовании которой пять минут назад даже не догадывалась. Странно, правда? Когда ты уверена, что можешь отличить хорошее от плохого, и вдруг осознаешь, что существует совершенно новый уровень качества, а ты даже не подозревала. Страшно подумать, как быстро меняются стандарты – все познается в сравнении. Может, лучше бы мне этого не видеть. Надо же, всех остальных в аэропорту специально направляют к магазинам, чтобы обобрать до нитки, в то время как нашим карманам ничто не грозит.
«Прекрати все анализировать, – ругаю себя я. – Нужно просто радоваться хорошему».
Здесь все бесплатно. Мы устраиваемся в кожаной кабинке ресторана и заказываем легкий завтрак: свежеиспеченные слоеные булочки с шоколадом и английский чай. Я кошусь на Марка. Мой великолепный муж с довольным видом читает
Вы замечали, что миллионеры на самом деле не похожи на миллионеров? Илон Маск, например, на миллионера не тянет, а вообще-то он даже миллиардер.
Я задумчиво рассматриваю людей, уткнувшихся в айфоны и пьющих эспрессо. Интересно, они всегда путешествуют только первым классом или иногда сталкиваются с простыми смертными? В повседневной жизни? С пассажирами бизнес-класса, эконом-класса? Я знаю, что такие люди на них работают, но общаются ли они? Что делают, чем занимаются? Откуда у них столько денег? Они хорошие люди? Я вспоминаю Алексу, часто летавшую по работе до тюрьмы. Запросто могу вообразить ее здесь. Она влилась бы в этот круг даже в своем синем тюремном наряде. И Эдди. Я легко могу представить здесь Эдди, призраком рыщущего в полутьме обитых кожей кабинок, с чашкой кофе в руке. Его пристальный взгляд не упускает ни единой мелочи. За день до свадьбы получила от него электронное письмо и решила позвонить. Разговор получился странный. Он явно хотел что-то сказать, но за ним, вероятно, наблюдали. Да, я определенно вижу его здесь. А вот Холли – нет, в отличие от Эдди и Алексы. Она вообще выезжала хоть раз из страны? Ощущала кожей средиземноморское солнце? Не говоря уже о душной сырости тропиков. Сомневаюсь. Может, во мне говорят стереотипы и Холли много путешествовала? Вновь накатывает чувство вины. «Хватит рассуждать, просто радуйся жизни», – опять одергиваю себя я.
Впервые в жизни, поднявшись на борт самолета, поворачиваю не направо, как остальные пассажиры, а налево. Честно говоря, невероятно трудно отделаться от чувства своей исключительности, хотя я просто заплатила гораздо больше денег, чем остальные, денег, которые есть у нас с Марком лишь благодаря капризу судьбы и происхождения. И все равно кажусь себе не такой, как все.
– «Дримлайнер» [18] , – шепчет мне на ухо Марк.
Я понятия не имею, о чем он.
– Самолет, – объясняет он.
18
«Боинг 787 Дримлайнер» – последняя на данный момент пассажирская серия корпорации «Боинг».
– А-а-а, самолет, – с лукавой улыбкой произношу я. – Не знала, что ты неравнодушен к самолетам.
Марк без ума от самолетов. Странно, что я никогда раньше не замечала, но понимаю, отчего он скрывал свою страсть. Не самое сексуальное хобби для мужчины. Однако у него есть множество других чертовски сексуальных увлечений, так что не беда. Надо будет подарить ему на Рождество что-то связанное с самолетами. Может, иллюстрированный справочник, подарочное издание. И поискать документальные фильмы о самолетах.
Мы с Марком сидим в первом ряду по центру, и боже правый, как же это не похоже на экономкласс! В первом классе всего восемь мест. Всего два ряда кресел на весь салон, и даже они не заполнены. В этой части самолета очень тихо. Спокойно.
Разница как между органическим фермерством и агропромом. Пассажиры экономкласса проведут ближайшие одиннадцать часов в битком набитой клетке, точно куры на птицеферме. А мы, вскормленные отборным зерном цыплята свободного выгула, будем радостно кудахтать в высокой траве. Или это неправильное сравнение и не куры, а фермеры?