Недетские игры. Сборник научно-фантастических произведений
Шрифт:
Раньше НОРАД размещался в небоскребе, взметнувшемся над соседним городом Колорадо-Спрингс. Но он представлял собой уязвимую цель, и в начале 60-х годов центр решено было перебазировать в Шейен. Началось рытье туннелей. Вскоре в толще горы выстроили комплекс из пятнадцати стальных бункеров, где установили компьютеры и средства связи; светящиеся точки на электронных табло под потолком зала показывали местоположение всех самолетов и космических аппаратов; сюда же стекалась информация с рассыпанных по всему свету стационарных и мобильных баз.
В комплексе помещался также центр оповещения и космических операций НОРАД и отделение метеонаблюдений. Тысяча семьсот военнослужащих военно-морских, военно-воздушных и сухопутных сил США вместе с гражданскими специалистами и офицерами связи канадской армии несли здесь круглосуточное дежурство.
Для Маккитрика это был родной дом.
Он участвовал в создании многих компьютерных систем. Это были его детища. Его и Фолкена.
Фолкен. Вспомнив о нем, Маккитрик улыбнулся. «Я покажу тебе, упрямый осел, — сказал он возникшему в памяти образу. — Погоди немного».
Сейчас, наверно, вашингтонское начальство в черных лакированных «линкольнах», свернув с Колорадского шоссе 115 на отрезок длиной в три с половиной мили, поднималось ко входу в НОРАД, расположенному на высоте двух тысяч метров над уровнем моря.
Пат Хили встретит их у контрольного пункта и прицепит им к пиджакам красные пластмассовые пропуска. Затем они пройдут метров четыреста по выбитому в скале туннелю к искусственной пещере, а оттуда сквозь массивные двойные двери — в сам комплекс. Он занимал площадь в двадцать тысяч квадратных метров. Стены помещений отделяли от скалы мощные гидравлические амортизаторы. Взрывоустойчивые двери на бетонных столбах были почти метровой толщины и весили двадцать пять тонн каждая, но открывались и закрывались за тридцать секунд. Первая дверь была сделана вровень со скалой, так что ударная волна от разорвавшейся у входа боеголовки, пронесясь по туннелю, вышла бы на противоположной южной стороне горы.
Запасы воды, провизии, энергии и воздуха на подземном командном пункте позволяли личному составу продержаться тридцать дней, в случае, если он окажется вдруг отрезанным от поверхности.
В чреве этого циклопического памятника войне Маккитрика охватывало разом привычное чувство безопасности и тревоги.
Пат Хили ввела в зал гостей. Бойкий шарм брюнетки, по-видимому, не произвел на них впечатления — они были слишком озабочены, и Джон Маккитрик вполне понимал их.
Он был знаком с обоими заочно, обмениваясь письмами и с ними, и с их подчиненными. Но ему еще не приходилось лично общаться со столь высокопоставленными особами. Тем более по такому поводу.
Артур Кэбот тряхнул руку Маккитрика, скользнув сквозь стекло взглядом по пультам и гигантским картам в операционном зале.
— Рад наконец познакомиться с вами, Маккитрик. Жаль, что приходится это делать по такому поводу.
У визитера было морщинистое лицо, короткая стрижка и двойной подбородок. Кожистый — так бы назвал его Маккитрик. Жесткий и кожистый.
Пожалуй, он выглядел скорее как ветеран танковых сражений, нежели как чиновник. Рукопожатие его помощника Лайла Уотсона было мягким, холодным, профессиональным. Тонкий и элегантный человек, намного моложе Кэбота, он гораздо больше подходил для роли дипломата, чем его шеф.
— Джентльмены, прошу садиться, — проворковала Пат Хили.
— Да. Генерал Берринджер будет здесь с минуты на минуту, — сказал Маккитрик. — Пат, будьте любезны, включите видеозапись. Я уже вставил кассету.
— Та самая пленка, что мы затребовали? — спросил Кэбот, заняв место за большим столом и наливая стакан воды со льдом.
— Доставили с нарочным, — уточнил Маккитрик. — Прекрасная иллюстрация проблемы, которую нам надлежит решить. А вот и генерал.
Генерал Джек Берринджер и его заместитель Догерти не скрывали недовольства. Войдя, грузный Берринджер буркнул нечто похожее на «здрасьте» в сторону Маккитрика, а затем официально представился, пожимая руки гостям.
«Медведь прекрасно знает, чего я хочу», — подумал Маккитрик. Но теперь уже ничто не остановит его.
— Доктор Маккитрик, — сообщила Пат Хили, — у меня все готово.
— Джентльмены, — начал Маккитрик, усаживаясь во главе стола, полагаю, никому не надо объяснять, зачем мы собрались, поэтому ограничусь кратким вступлением. Две недели назад во время обычной проверки готовности дежурных на стартовых установках некий капитан Джерри Халлорхен, командир шахтного комплекса «Минитменов» в Северной Дакоте, не сумел повернуть ключ запуска. Капитан, разумеется, был отстранен от дальнейших боевых дежурств… Сейчас мы просмотрим запись беседы с ним опытного психиатра медслужбы ВВС. — Маккитрик кивнул помощнице. — Начинайте, Пат.
На экране телевизора возник капитан Халлорхен, мускулистый человек лет под сорок. Он сидел на стуле спиной к стене голубого цвета. Голос психиатра доносился из-за кадра.
— Вам приходилось когда-нибудь лично убивать людей?
Халлорхен облизнул губы.
— Я был во Вьетнаме, сэр. Участвовал в воздушных налетах.
— Но вы были тогда моложе… гораздо моложе, — заметил психиатр.
Халлорхен стал рассматривать носки ботинок.
— К чему все это? Я — офицер и, согласно присяге, обязан беспрекословно выполнять любые задания. До сих пор, как вы могли прочесть в моем личном деле, я выполнял свои обязанности беспрекословно.
— Что же произошло? Вы не допускали мысли, что это была учебная тревога?
— Нет, сэр, — ответил Халлорхен. — Я думал, что запускаю ракету. И просто не мог заставить себя повернуть ключ.
Голос психиатра:
— Быть может, вы представили себе последствия?… Чувство личной моральной ответственности… вины?
— Может быть, — произнес Халлорхен. — Может быть…
Пат Хили приглушила звук монитора.
— Беседа продолжается еще полчаса. Насколько можно судить, этот человек в последнюю минуту натолкнулся на этическую преграду. И он не одинок. Были и другие случаи, когда дежурные не смогли повернуть ключ… и впоследствии не могли дать этому объяснений. Они застывали, словно пораженные столбняком.
Генерал Берринджер нервно запыхал сигарой. Тонкий дымок потянулся вверх, расплываясь голубоватым слоем по комнате.
— Типичный случай, — произнес он отрывисто-грубым командирским голосом. — У всех у них прекрасные послужные списки. Мы производим тщательный отбор. Офицеры считают за честь стать командиром ракетного комплекса.
Кэбот весь подобрался. Его голос прервал успокоительные рассуждения Берринджера.
— Генерал, более двадцати процентов ваших ракетчиков, подобно этому капитану, не смогли, хуже того — отказались произвести пуск во время учебной тревоги. Думается, понятие о воинской чести значит для них не слишком много!