Шрифт:
Вместо пролога
Сирена панически верещала, заглушая все мысли и мешая сосредоточиться на главном, а бортовой компьютер равнодушно вещал:
– Внимание! Угроза внешнего нападения. До сбрасывания капсул осталось 15 минут. Угроза нападения. Угроза нападения. До сбрасывания капсул осталось 14 минут.
– Да выключи ты к херам эту тарахтелку! – взревел капитан, трясущимися руками щёлкая по тумблерам и раз за разом вводя в главный компьютер одну и ту же команду.
– Слушаюсь, кэп, – ответил первый помощник,
– Что за хрень? – капитан был взволнован и даже напуган немного. Впрочем, ни первый помощник, ни второй пилот не могли с уверенностью сказать, нервничает их высокое и почти бессмертное начальство или нет – они были всего лишь обычными людьми, где уж им до королевского спокойствия тех, в ком течёт голубая кровь.
– Кэп… – сержант заглянул в рубку, бледный, как смерть, а правильнее будет сказать, как член Высокой семьи. – Кэп, у нас тут…
– Забейся, Ёж, – рявкнул капитан, не глядя на младшего брата. – У нас тут полный ППЦ!
Через секунду непрестанно мигающая лампочка на табло успокоилась, и все посмотрели на неё подозрительно и выжидательно.
– Неужели всё? – прошептал первый помощник.
– Уф… – выдохнул капитан и отвалился на спинку кожаного кресла. С секунду посидел с закрытыми глазами, а потом обратился к сержанту:
– Так что там такое смертельно-неотложное, Ёжик?
– Именно, что неотложное, – ещё больше бледнея, произнёс брат капитана. – Кто-то сбросил две капсулы.
Капитан посмотрел на экран молчаливого компьютера, наклонил немного голову и хрипло уточнил:
– Только не говори мне, что это…
– Не скажу, – поспешил заверить сержант.
– Мля, – хозяин судна почернел лицом и обречённо прошептал:
– Она убьёт меня.
Глава 1. Я знаю пять имён
По правилам игры участники подбрасывают мяч вверх или бьют им по земле со словами: «Я знаю пять имён мальчиков (девочек, названий городов, животных, цветов и т.д.), при этом считая: Дима – раз, Вася – два, Лёша – три и т.д. Когда кидается мяч – произносится только одно имя (название). Если игрок ошибается или долго думает – мяч передаётся другому участнику. Побеждает игрок, который дольше всех играл с мячом и ни разу не ошибся.
На сегодняшнем ужине кроме меня, Цезаря, Мастера Ти и Палача были её величество Кло с сыном, а также их невыносимость Клиф и генерал Цветков, чтоб его разорвало, наконец, с супругой, да постигнет её та же участь.
Поэтому не было никакой возможности отправить на ужин Тень. Самой пришлось идти.
– Лялечка, вы сегодня удивительно молчаливы, – проворковала вышеозначенная супруга. Она почему-то решила, что раз нас с ней посадили рядом, мы автоматически становимся подружками.
– Не обращайте внимания, – проворчала я, изо всех сил стараясь, чтобы моё ворчание долетело до Сашки. – Просто критические дни.
Мастер Ти отвратительно громко царапнул вилкой о тарелку и поднял на меня пугающие чёрные глаза.
Я замерла, ожидая Сашкиной реакции, но чёртов Цезарь только раздражённо дернул плечом и продолжил что-то нашёптывать королеве на ушко. Скотина.
Зато Мастер Ти оживился.
– Дорогая, – потянулся ко мне через стол и перехватил мою правую руку. – Если вам по этому поводу нужен совет, то я…
– Руки убрал! – Сашка повернул голову в нашу сторону, и я увидела, как возле ямочки на подбородке пульсирует синяя жилка.
Мастер Ти только ещё больнее сжал мои пальцы и скороговоркой выпалил:
– Вы же знаете, Лялечка, в Доме мы вас всегда встретим с распростёртыми объятиями…
– Ты озверел, Могилевский!?? – рявкнул мой старший братец так, что в люстре над головой две висюльки ударились друг о друга и спикировали прямо в тарелку к той самой супруге, которой вдруг захотелось стать моей подружкой.
А в тарелочке был острый помидорный суп, красный, обжигающий. И, как оказалось, очень оригинально играющий на белом атласном платье. Супруга раздражённо крякнула и сделала вид, что ничего не произошло:
– Лялечка, – произнесла она все тем же лилейным голосом, следя за тем, как Могилевский медленно прячет руку под стол, – а что вы думаете по поводу последнего номера «Цезарь навсегда».
– Нам ещё не приносили, – брякнула я, не подумав, и застыла под ледяным Сашкиным взглядом.
– Вам? – генерал оторвался от королевского декольте и обернулся ко мне. – Я думал, цесаревна живёт в Башне Одиночества.
– Живёт, – промямлила я, торопливо затыкая свой болтливый рот гигантской креветкой. – И ещё активно изучает эпоху Вассального подчинения. Вот её и заклинило на множественном числе… Так и говорю теперь: мы поели, мы попили, мы сдали экзамен, мы прочитали журнал, у нас критические дни…
Сашка опалил меня гневным взглядом, а Мастер Ти липким. Сразу захотелось пойти и помыться, а потом прыгнуть в кровать к Тени и прошептать:
– Тоська, хочешь, расскажу сказку?
Но тут в распахнутую дверь галопом влетел посыльный и проскакал до Сашкиного кресла, которое больше всего напоминало чудовищный зелёный трон, шепнул что-то на ушко. Что-то, от чего Цезарь нахмурился, оскалился, словно сглатывал горький спиртовой коктейль, повернулся к её величеству Кло и процедил:
– Прошу пройти в переговорную.
А затем, не глядя в мою сторону:
– Ольга, иди к себе.
Я замерла на месте с ложкой помидорного супа у рта, в положении полусогнутом и слегка униженном. Он серьёзно? Вот так вот, вышвырнуть меня, словно щенка? Облизала ложку и потянулась за второй.
– Оля, ты меня плохо слышишь?
Скотина. Он даже не посмотрел в мою сторону. Неужели Палач прав, и у чёртова Цезаря действительно есть глаз на затылке?
– Я просто хотела… – спасти свою гордость перед всеми этими шакалами?