Недетские игры
Шрифт:
Да и не завидовала я ему сейчас. Очередная справка по делу, которое наш отдел вел уже лет семь, была как две капли воды похожа на своих предшественниц. Хуже другое – мы все понимали, что их может быть еще столько же, прежде чем дело сдвинется с места. Бывали в нашей практике такие вот неуловимые бегуны.
– Заботится он! – проворчала я беззлобно, разбавляя вновь воцарившуюся тишину. Не торопясь поднялась, давая себе возможность еще раз подумать. Увы, иных вариантов, кроме предложенного Эдом, у меня не было. – Пойду на поклон,
В ответ Эскильо только хмыкнул. Что такое «свихнусь» в моем исполнении, ему было известно лучше, чем кому-либо другому, – мы с ним делили один кабинет. В такие моменты я сама себе становилась невыносима, что уж говорить про напарника, который был вынужден терпеть рядом с собой взбесившуюся стерву.
Работали мы с Эдиком в отделе оперативного поиска Службы Маршалов Союза уже десять лет. Стажерами пришли в один день. С тех пор и привыкли помогать друг другу, по-другому выжить в нашей среде было практически невозможно. Если кому это и удавалось в одиночку, так только Роверу. Но он и был Ровер, этим все сказано.
Помня о том, что мы с Эскильо еще не раз друг другу пригодимся, я предпочитала его беречь, избавляя от урагана в своем исполнении. Лучше несанкционированная встреча со Лазовски, чем тоскливые глаза друга.
– Удачи! – вполне серьезно пожелал мне в спину Эд, когда я уже почти закрыла за собой дверь.
– И тебе! – отозвалась я, поправляя форму.
Шеф не терпел небрежности ни в чем.
Кабинет Ровера располагался в дальнем конце длинного и обычно безлюдного коридора. Ходила байка, что он специально забрался так далеко – давал своим подчиненным время осознать свои прегрешения, когда вызывал к себе, или передумать, когда те сами намеревались залезть голодному тигру в клетку.
Так это было или нет, спросить никто не решался, но в том, что нет дыма без огня, лично я убеждалась не раз. Вот и сейчас сомнения появились уже через несколько шагов.
Замешательство было недолгим, стоило представить, как понимающе ухмыльнется Эдик, когда я вернусь, как потерянную решимость сменила врожденная вредность.
Информер у кабинета был зеленым. Шеф присутствовал на месте и даже был готов снизойти до общения.
Не давая себе отступить, нажала на вызов.
– Элизабет Мирайя к помощнику директора Лазовски.
Пара секунд ожидания – дыхание я задержала машинально, и дверная панель дернулась, открывая доступ.
– Ты вовремя! – вместо приветствия произнес шеф, жестом указав мне на ближайший к своему столу стул. Взгляд от дисплея планшета, внешние экраны которого не были активированы, он так и не оторвал. – Как раз собирался тебя вызывать.
От неожиданности даже приподняла бровь, нарушая собственное правило: в присутствии начальства ничему не удивляться.
Хорошо, что Лазовски не заметил, а то бы на моей репутации невозмутимого маршала можно было бы ставить жирный крест. Достаточно раза, чтобы заработанное
Увы, в это мгновение я еще не знала, что это только безобидное начало.
– Присутствие Горевски зафиксировали сканеры на Зерхане.
– Горевски? – машинально переспросила я, радуясь, что еще не успела присесть. Точно бы подскочила, даже не вспомнив про собственные принципы. – Его же признали погибшим!
– Только косвенные доказательства, – спокойно отреагировал на мое изумление Лазовски. Отодвинул планшет, равнодушно, словно я была пустым местом, посмотрел на меня. – Факт его гибели мы подтвердить не смогли.
И опять он был прав, хоть и обидно.
Дело Валесантери Горевски – авантюриста, любимца и любителя женщин, высококлассного специалиста по промышленному шпионажу, продолжало оставаться открытым, несмотря на то что суд счел возможным вычеркнуть этого человека из списка живых.
– Хотите поручить его розыск мне? – уточнила я, уже не сомневаясь в ответе. Как иначе можно было интерпретировать воодушевление Странника при моем появлении?
– Не хочу, – неожиданно для меня заявил тот, сохранив на лице абсолютную бесстрастность, – но выбора у меня нет. Если кто и может привлечь внимание Горевски, так только ты.
Намеков в его заявлении было два. Один тонким назвать было сложно. Редко кто, глядя на меня, мог догадаться, что эта сексуальная брюнетка с взглядом заядлой любительницы приключений – маршал с солидным списком возвращенных в судебную систему преступников. Большинство из них как раз и попались на эту удочку, подпуская ближе, чем это стоило делать.
Не скажу, что меня радовало такое мнение о себе, но грех не воспользоваться тем, что дано природой.
Я и пользовалась… в меру разумного, конечно.
Второй… У Ровера были веские основания считать, что наш бегунок мною заинтересуется. Были у нас с тем в прошлом общие моменты.
– Когда приступать?
Я сделала вид, что ни одного из них не заметила. Шеф – что поверил.
– Вылетаешь завтра утром. Все данные по Горевски у тебя в хранилище, нужна будет дополнительная информация – к Вано, допуск я тебе уже повысил. Легенда – журналистское расследование, с Валенси все согласовано, с нюансами разберешься во время полета.
– Иду одна, без напарника?
Уголок губы Ровера дернулся, дав понять, что шеф заметил происшедшую со мной метаморфозу. Деловитый тон, равнодушно-холодный взгляд… Сидению в офисе я предпочитала оперативную работу в поле.
Впрочем, в нашем отделе другие не задерживались. Как и те, кто в первый же год службы не доходил до весьма простой истины: на все восторги и предвкушение будущих подвигов отводилось ровно столько, сколько требуется Страннику, чтобы озвучить поставленную задачу. Потом – рутина, в которой каждый неверный шаг способен привести к печальному итогу.