Недосягаемый соблазн

Грей Р. С.

Нет причин, по которым я не смогу прийти туда завтра.

Нет причин.

— Отлично, да, звучит неплохо. Как только закончим разговор, уточню варианты перелета. Свяжусь с вами после этого.

Эйден снова смеется, горячо благодарит собеседника, а затем звонок заканчивается.

Я слышу его шаги, как он расстегивает сумку, по-видимому, достает свой ноутбук, чтобы проверить эти самые рейсы.

Я прочищаю горло и стучу в дверь.

— Эйден? — зову я, делая вид, будто только что дошла до бунгало.

— Эй, можешь войти.

— Ты оставил

дверь незапертой, — указываю я. Он сидит в одном из шезлонгов, пальцы уже летают по клавиатуре.

— Ох, прости. — Он даже не отрывает взгляда от своего компьютера. — Я добежал сюда, чтобы спокойно поговорить, и должно быть, в спешке не закрыл ее полностью.

— Ясно, важный звонок?

Он смотрит на меня так, словно только сейчас понимает, кто я и о чем его спрашиваю. Затем он медленно кивает.

— Да, можно и так сказать.

Я слегка улыбаюсь.

— Почему ты говоришь так загадочно?

Он подражает моей улыбке.

— Наверное, я просто все еще немного в шоке. — Я вскидываю бровь, и он качает головой, прежде чем продолжить: — Это был «Таймс».

— «Таймс»? В смысле The New York Times?

Он смеется, словно сам не может в это поверить, откидывается на спинку шезлонга и проводит руками по волосам.

— Они позвали меня на собеседование.

— Ни фига себе!

Моя челюсть лежит на полу. Это же мечта Эйдена.

— Ага. Дэйв сказал, что замолвил за меня словечко несколько недель назад, но я не думал, что из этого что-нибудь выйдет.

Дэйв – главный редактор Texas Monthly. В течение многих лет он поддерживал Эйдена, верил в его талант и устраивал для него настоящие испытания в надежде, что Эйден обернет все в свою пользу. Ничего удивительного, что он дал хорошую рекомендацию Эйдену, и ничего удивительного, что издательство ждет его в Нью-Йорке на собеседование.

Удивительно лишь то, как не вовремя все это произошло.

— Значит, ты уедешь раньше?

— Понимаешь… Я должен, согласна?

Его зеленый взгляд никогда не был настолько отстраненным.

— Безусловно, должен. Это же «Таймс».

— «Таймс», — повторяет он.

— Невероятно.

— Я знаю.

— Что чувствуешь? — спрашиваю я, сознавая, что мой голос звучит не совсем правильно. Я недостаточно скрываю свои эмоции. Мое беспокойство просачивается наружу.

— Как все не на яву. В смысле, пока ничего не ясно. — Он пожимает плечами. — Мне еще не сделали предложение или типа того. Просто собеседование.

Хоть Эйден и говорит так, но я-то знаю правду. Эйден получит эту работу. Это его момент, время и место, и если он не воспользуется предоставленным шансом, через десять лет он будет вспоминать об этом дне, разочарованно качая головой.

— И что потом? — подсказываю я, потому что мне нужно знать.

— В каком смысле?

— Ты будешь корреспондентом в Техасе или кем-то в этом роде?

По тому, как Эйден хмурит брови, я уже догадываюсь, каким будет ответ. Последний клочок надежды, за который я наивно цеплялась, скомкан и выброшен.

— Работа

в Нью-Йорке, — легко говорит он.

Я качаю головой, словно исправляю ход своих мыслей.

— Само собой. Еще бы. Ух ты, это... — Я указываю себе за спину. — Я зашла проведать тебя, так что мне, вероятно, теперь следует предупредить остальных...

— Да, хорошо. – И он вновь концентрирует внимание на ноутбуке. — Мне нужно все выяснить и понять, смогу ли я вылететь из Эль-Пасо или мне следует вернуться в Остин.

— Ого! Конечно. — Я воспринимаю это как намек на то, что мне пора уходить. — Хорошо, удачи.

Я пытаюсь выглядеть полной оптимизма до тех пор, пока не закрываю за собой дверь нашего бунгало. Тогда мои плечи опускаются, улыбка исчезает, и я делаю прерывистый вдох. Такое чувство, что на моей груди лежит камень, как будто я не смогла бы сдвинуться с этого места, даже если бы за мной гнался лев. Прищурившись, я смотрю на пустынный пейзаж, пытаясь понять, как это могло произойти. Эйден проходит собеседование в Нью-Йорке. Если он получит работу, он переедет.

Вот так просто — пуф. И его нет.

Меня тошнит от страха, и мне совсем не хочется верить, что все так быстро произошло. Разумеется, Эйден упоминал о работе в «Таймс», но это всегда казалось несбыточной мечтой, как будто десятилетний ребенок в футболке рассказывал, что когда-нибудь попадет в НФЛ. Я никогда не думала, что он действительно сделает это.

Это неправильно.

Все должно быть иначе.

Прошлая ночь была началом чего-то. Мы оба потерялись в моменте, да, но разве это ничего не значит? Он наверняка тоже подавлял свои чувства, верно? Нельзя ведь целовать того, кто не нравится? Так, может, я ему нравлюсь? Может быть, он жалеет, что нас прервала Стефани?

Сейчас я нахожусь в раздрае с собой, расхаживая взад и вперед по бетонной дорожке перед нашим бунгало, обдумывая варианты в голове и дико жестикулируя руками, как будто я адвокат в зале суда. Я могла бы вернуться к бассейну, достать бутылку водки и выпить ее до последней капли. Или пойти к Эйдену, сказать ему правду о своих чувствах и умолять его остаться.

Ни то, ни другое не звучит привлекательно.

Есть причина, по которой я все это время хранила свою влюбленность в секрете. Будь я одной из тех уверенных в себе женщин, которые кричат о своей любви, мы бы с самого начала не оказались в такой ситуации. Я бы призналась Эйдену, о, не знаю… ДВА года назад!

Я не смогу этого сделать. Ни за что.

С другой стороны, если я не скажу ему сейчас, что тогда?

О, верно: тоска, страдание, душераздирающая печаль.

Я не могу этого допустить.

Я должна рассказать ему все. Он должен знать!

Не раздумывая больше ни секунды, я поворачиваюсь к двери и снова распахиваю ее. Мое сердце бешено громыхает. Зрение затуманивается от преждевременных слез. Я больше не контролирую свои ноги, просто две конечности делают свое дело, пока я не оказываюсь вновь перед Эйденом. Он поднимает на меня взгляд и улыбается.