Недотрога для Сурового
Шрифт:
– Отпусти! – прошу её, но она качает головой.
– Не так быстро. Сначала немного поболтаем.
Сейчас Лена похожа на безумную. Губы поджаты в тонкую нить, горящий злостью взгляд направлен прямо в моё лицо. Думаю, сейчас она вцепится в него своими нарощенными ноготками и выцарапает мне глаза, но она протяжно вздыхает, горестно и разочарованно.
– Да как у тебя совести хватает таскаться на занятия!.. – сетует бывшая подруга. – Тебя должны были выгнать! Видеть тебя не могу!.. Почему не выставили вон вместе с моим папашей?!
Она впечатывает в меня вопросительный взгляд, и я осторожно отвечаю:
– Потому что Сергей Дмитрич
– Я не понимаю!.. – чуть ли не визжит она. – Он мог обвинить тебя… Он должен был…
Неожиданно я понимаю, чего Лена добивалась своим доносом. Она не подставляла отца и даже меня. Она хотела показать мне, что я ему безразлична. Безразлична настолько, что он готов скинуть всю ответственность на меня, лишь бы удержать своё положение. И это злит меня гораздо больше самого факта, что она сдала своего отца.
– Ты жалкая, эгоистичная, маленькая стерва! – медленно проговариваю и толкаю её в грудь. – Ничего в жизни сама не делала, кроме вечных интриг и склок! Ты понятия не имеешь, каково это – терять что-то, чего ты добился честным путём, потому что у тебя есть родители, которые всю жизнь приносили тебе всё на блюдечке с голубой каёмочкой… Всё, что у тебя есть, куплено на деньги твоего папы. Даже место в универе… Твоя квартира, все драгоценности и шмотки… Ты даже в магазин за продуктами не ходишь! И как ты отблагодарила его, а, Лен? Из-за тебя, из-за твоего детского, неокрепшего и эгоистичного мышления он потерял всё: эту работу, возможность преподавать в стране, издавать свои научные труды… Ты просто мелочная дрянь, которая считает, что весь мир обязан вращаться только вокруг тебя, и понятия не имеешь, сколько трудов вложено в твою безоблачную жизнь! Ты даже не потрудилась хоть раз подумать об этом своими куриными мозгами! Но с лёгкостью разрушила огромную и важную часть жизни своего отца! Ты реально считала, что он поступит иначе? Тогда ты ещё глупее… Тогда ты попросту не потрудилась даже узнать, что за человек твой отец! Он никогда не даст в обиду тех, кого любит, и будет защищать их ценой собственных интересов. Он и тебя защищает, Лен. Всегда. Жаль, что твои детские обиды не дают тебе этого понять…
Я тяжело вздыхаю и облизываю пересохшие от длинной тирады губы. Сомневаюсь, что до неё что-то дойдёт. Я не настроена столь оптимистично, как Суровин.
– Поэтому, Лена, – продолжаю, чувствуя усталость и некое подобие обречённости. – Ты просто оставишь меня в покое и перестанешь ещё больше пакостить отцу, который жизнь положил, чтобы ты каталась как сыр в масле. Ты, вероятно, даже не понимаешь, как тебе повезло!.. И несмотря на то, что ты творишь всякую дичь типа царапанья папиной машины и доносов декану, отец продолжает тебя любить и надеяться, что ты повзрослеешь и одумаешься.
– Да вот ещё! – шипит она. – Этот предатель ещё пожалеет…
– Прекрати нести чушь! – перебиваю её. – Он тебя не предавал, не вычёркивает из жизни и не перестаёт любить! Здесь не стоит речи о выборе между тобой и мной, пойми же ты наконец! Ты сама вычёркиваешь себя из его жизни, ты сама придумала, что он выбрал меня вместо тебя, а это совсем не так, Лен. Ты – его дочь, и это никогда не изменится.
– Всё уже изменилось! – глухо говорит она. – И никогда не будет прежним!
– Но это не значит, что изменившеесявсёбудет негативным, резко отрицательным. – парирую я. – Всё именно такое, как мы относимся к этому. Ты, Лена, сама упёрлась и не хочешь воспринимать
– Тоже мне, советчица нашлась! Что же ты не принимала и понимала, что твоя мамаша бухает? – с ехидной насмешкой бросает Лена. – Сама разберусь, как вести себя с отцом, ты мне не указ!
– Ты сначала разберись, подумай, а потом делай! Натворить такого, о чём впоследствии придётся жалеть, дело нехитрое…
– Я ни о чём жалеть не собираюсь, поняла? Папаша вылетел с работы и потерял то, чем дорожил, и ты, тварина, отправишься вслед за ним!
– Ну и что ты сделаешь? Скажешь, что я лгала комиссии? Твоё слово против слова отца. Он сделает всё, чтобы меня не трогали, ты же понимаешь?
– Ах, ты..!
– Кто, Лен? – перебиваю девушку. – Дрянь, тварь, потаскуха… Всё это я уже слышала. Придумай что-нибудь новенькое. А лучше подумай и подумай хорошо: ты можешь потратить на обиды и ненависть годы своей жизни, но это не отменит того факта, что произошло, продолжается и будет происходить между твоим отцом и мной. Тебе будет проще, если ты как можно скорее поймёшь: то, что он обычный мужчина, обычный человек, и выбирает, с кем ему быть, кого любить, не перестаёт делать его твоим отцом. И он не перестаёт думать и заботиться о тебе, любить тебя.
– Он всё равно бросит тебя… – бормочет Ленка. – Бросит, слышишь?
– Может, и бросит, – киваю я. – Но точно не из-за того, что ты поставишь его перед выбором. Лен, повзрослей уже и пойми, что твой отец вправе быть счастливым таким образом, каким посчитает нужным, с тем, с кем захочет, и это не изменит того, что он твой отец. Это неизменно, это не отменяется по щелчку пальцев, ни одна женщина не сможет заставить его отказаться от тебя, ни один из его потенциальных других детей не перетянет всё его внимание от тебя. До конца своих дней Сергей Дмитрич останется твоим папой, Лен. И только тебе решать будет между вами мир, или ты погрязнешь в обидах и мести.
Она кривит лицо. Я знаю, что ей неприятно слышать от меня все эти очевидные вещи, но она должна включить мозг и понять ту простую истину, которую я очень хочу до неё донести. И я надеюсь, что однажды это случится. Но сейчас Судилова поступает, как всегда, в свойственной ей манере: отпихивает меня в сторону и фурией уносится по коридору.
Весь остаток дня Ленка усиленно делает вид, что я пустое место. Что ж, думаю, это к лучшему. Это гораздо лучше, чем ожидать её ударов, хоть и, по большей части, словесных. В этом нет логики, но я уже давно не пытаюсь отыскать её в действиях Лены. Она просто эгоистка, которая любит, чтобы все носились вокруг неё! Я никогда и ни при каких обстоятельствах не заставила бы Суровина выбирать между нами, а вот она, похоже, на самом деле считает, что вправе поступить так с отцом.
После занятий на привычном месте на парковке в двух шагах от универа меня уже ждёт Сергей Дмитрич, и я с радостью бросаюсь в его распахнутые объятия.
– Как же я соскучилась!.. – протягиваю я, и он усмехается:
– Я тоже скучал, ягода!
Пока мы едем до художественной академии, мужчина расспрашивает меня о прошедшем дне и занятиях. Но я знаю, что его интересует больше всего прочего.
– Сегодня Лена вернулась к учёбе, – тихо признаюсь ему.
– Она тебя не цепляла?