Нефтяной принц
Шрифт:
— Возьмите только одно, герр Фрэнк! Я даю их вам от всей души. Понимаете?
— О да! — попробовал улыбнуться Хромой. — Я уже раньше видел, как вы ко мне расположены. Чуть даже не получил пощечину…
— Это потому что я не знала, кто вы. Если бы мне было известно, что я говорю со знаменитым Хромым Фрэнком, никаких недоразумений бы не было! Но я не только образованная, но и храбрая женщина, я точно знаю, как себя вести, если с дамой обходятся не с должным мягкосердечием. Поэтому никому не советую оскорблять меня!
— Повторяю вам, об оскорблении дамы не было и речи. Я
— Зачем нападать на него? У вас нет на то ни малейшей причины. Я уж как-нибудь справилась бы с ним одна, ибо кое-что понимаю в обращении с ослами. Вы меня еще узнаете. Когда вам будет нужна крайне решительная персона, смело обращайтесь ко мне. Я не боюсь никаких ослов или мулов, никаких краснокожих, да и никаких бледнолицых. Герр кантор эмеритус рассказывал нам много милого и хорошего про вас, и я полюбила вас, так сказать, заочно и готова помогать в любой нужде, в любой опасности. Вы можете на меня положиться. За вас я пойду в огонь, если будет нужно. Ну, возьмите еще кусочек говядины, это лучшее, что у меня есть для вас.
— Спасибо, спасибо! — отбивался Фрэнк. — Больше не могу, действительно не могу. Я набит битком и если съем хоть что-нибудь еще, то получу несварение желудка.
Потом приготовили кофе, и каждый получил возможность пропустить несколько полных кружек горячего напитка, столь популярного в прерии.
Целью завтрашнего дня было одинокое пуэбло, затерявшееся где-то у южных склонов гор Моголлон. Чтобы добраться туда до вечера, нужно было выехать вовремя и не делать слишком частых и долгих остановок. Однако никто не лег спать пораньше. Слишком много надо было рассказать друг другу. В этот вечер наладились братские отношения между Хокенсом, Стоуном и Паркером, с одной стороны, Фрэнком и Дроллом, с другой. С этого момента они стали друг с другом на «ты».
Что касается Нефтяного принца, то и он в разговорах принимал активное участие. Это произошло только из-за банкира, который не понимал немецкого и ради него многие заговорили по-английски; потому и Гринли был втянут в беседу. Последний прилагал массу усилий, чтобы пробудить к себе симпатию, но поселенцы так и не прониклись к нему доверием, вероятно, потому, что они очень мало понимали по-английски.
Зная своеобразный характер маленького хитрого Хокенса, веселый нрав Дролла и оригинальность Хромого Фрэнка, можно понять, что разговор шел весьма оживленный.
Однако время бежало быстро, так что все немало удивились, когда Уилл Паркер напомнил, наконец, что перевалило за полночь.
На сон оставалось всего четыре часа, самое большее — пять, поэтому все нехотя отправились отдыхать. Через несколько минут весь двор храпел на разные лады. Охрану решили не выставлять, поскольку за внешней стеной караул несли слуги ранчеро.
Глава 6
В пуэбло
Когда на другое утро только забрезжил рассвет, Форнер уже позаботился о кофе и свежем, испеченном в форме кукурузном хлебе, так что обществу не пришлось
Сэм Хокенс позаботился о том, чтобы женщины удобно устроились на своих животных и верховая езда не утомляла их больше, чем мужчин. Дети забрались в корзины, которые парами громоздились на мулах, свешиваясь с правой и с левой стороны. Выстеленные внутри соломой корзины не причиняли никаких неудобств, поэтому всадники пустились галопом.
Чем дальше отъезжали от реки, тем унылей становился пейзаж. Там, где имелась проточная вода или хотя бы несколько лужиц, земля казалась исключительно плодородной; где не было живительной влаги, виднелись лишь пустоши да безрадостная пустыня.
До полудня жара еще не так мучила, но чем выше поднималось солнце, тем сильнее палил зной, которым, казалось, пылали крутые и голые скалы. Переселенцы, непривычные к такой жаре, едва держались.
Несколько часов ушло на пересечение плоских русел давно высохших речек, где не видно было даже следа растительности. Дальше появились безотрадные для глаза холмы, которым скупая природа не подарила ни единого деревца, ни кустика. Лишь в редких укрытых местах, где солнце не могло жечь с утра до вечера и куда хотя бы на время заглядывала спасительная тень, попадались одинокие, фантастически изогнутые кактусы, серый цвет которых едва ли прибавлял настроение.
В самое пекло караван остановился у крутой скальной стены. Здесь было немного тени, однако противоположная стена так интенсивно отражала тепло, что прилегшие отдохнуть люди вскоре предпочли подняться.
Наконец, к всеобщему облегчению солнце стало клониться к горизонту, жара пошла на убыль, причем гораздо быстрее, чем это можно было предположить. Сэм Хокенс взглянул на небо и слегка задумался.
— Что это ты туда смотришь? — спросил его Хромой Фрэнк. — Похоже, тебе не по нраву горизонт.
— Может, ты и прав.
— Но почему?
— Воздух слишком резко остывает.
— Думаешь, будет гроза?
— Пожалуй.
— Было бы неплохо! Гроза после такой сухости очень полезна!
— Думаешь? В этих краях гроза — нечто иное, чем ты, похоже, думаешь. Бывает, что годами нет ни капли дождя, а бывает, что дожди хлещут по два — три года. Если после этого случается гроза, она бывает страшной.
— Далеко ли еще до пуэбло?
— Через полчаса будем там.
— Ну, тогда опасность невелика. Облачка пока еще на горизонте. Пройдет несколько часов, прежде чем над нами стемнеет.
— Ошибаешься, дружище. Для того чтобы небо потемнело, понадобится всего несколько минут. Мне кажется, что я и в самом деле чувствую, как в воздухе накапливается электричество. Посмотри-ка на мою Мэри; видишь, как она суетится, как раздувает ноздри, как прядет ушами и крутит хвостом! Она-то уж точно знает, умная скотина, что близится гроза.
Сэм был прав. Старая мулица буквально рвалась вперед и проявляла исключительное беспокойство. Когда Фрэнк сообщил Дроллу об опасениях Сэма, тот ответил: