Негатор. Исправление неправильного попаданца
Шрифт:
– У тех, кто выплавляет свинец. У алхимиков тоже может быть. И еще совет: варите стекло в закрытых горшках.
– Почему?
– В угле содержится сера, она дает желтоватый оттенок.
– Благодарю за совет, мастер.
Стекловар принимает меня за знатока, а я всего лишь начитан.
– Я не заслуживаю такого обращения.
– Ваша скромность не соответствует вашим знаниям.
– Уверяю, вы чрезмерно высокого мнения о них. Так сколько вы хотите получить за работу?
Сошлись на девяноста сребрениках с условием, что Дарут-эр получит право выкупить до половины всех изделий, что я сделаю из стекла.
Еще одна сцена, которую я видеть никак не мог
– …клянусь, этот Сарат-ир – совершеннейшая бездарность! Он на мои семинары ходил в университете. Память у него неплохая, но и только!
– Вы не волнуйтесь так, весьма почтенный. Угоститесь этим красным, оно очень приличное. Продолжите мысль, прошу вас.
Собеседник магистра магии допустил неточность: то, что наливалось в кружку, было скорее крепким, чем приличным.
– Полное ничтожество! Дорос до бакалавра, но это его верхний предел, ручаюсь. И что же? Я его здесь встречаю с зеленой лентой! И ведет себя, как… как…
От возмущения обладатель желтой ленты чуть не поперхнулся словами.
– Никакого почтения к старшему по рангу! Разговаривал со мной через губу!
Пара хороших глотков.
– Невежда, тупица и нахал! И он, видите ли, делает магистерскую диссертацию! Куда катится Гильдия магов?!
– Любезный друг, таковые диссертации не запрещены…
– Их должен делать достойный маг! А не выскочка и наглец!
Еще глоток. Подливать собеседник не стал: по его мнению, было уже достаточно.
– Уж не говорю о том, как он одевается!
– А что в его одежде не так?
– Все н-н-не так!
На этом месте обличитель пороков, видимо, осознал, что с его речью что-то неладно, поэтому закончил с нарочито отчетливым произношением:
– Он одевается недопустимо богато для его возраста и ранга. Вот!
Фраза далась не без усилий. Пришлось подкрепиться глоточком.
– И это не главное. Вы бы видели, какими заклинаниями он оперирует!
Посторонний слушатель мог бы счесть внимательного собеседника магистра искренне удивленным и даже возмущенным:
– Неужели запрещенными?
– Нет. Они… заклинания… н-н-не того уровня, именно что! «Бегущая волна» – это для хорошего магистра или д-д-доктора. А тут… какой-то л-л-лиценциат…
– Видимо, они ему по силам.
Похоже, непонятливость собутыльника стала раздражать чересчур впечатлительного магистра. У него даже прорезалось улучшение дикции:
– Да не может маг со способностями плохого бакалавра работать с заклинанием докторского уровня! Значит! Значит…
Упадок сил вынудил к небольшому перерыву.
– Значит? – подбодрил щедрый сосед по столу.
– Значит, у него кристаллы такие. Очень богатые! То есть дорогие. И не по его рангу! И не по способностям… И не по нему… ва-аще…
Было бы преувеличением сказать, что зеленый змий победил нокаутом, поскольку высоконравственный магистр все же поднялся на счет «восемь» и вышел из-за стола на своих двоих. Но уж победу по очкам это пресмыкающееся точно заслужило.
Сочувственный слушатель тут же встал, расплатился и вышел, сохраняя невозмутимое лицо. Тот самый посторонний наблюдатель мог бы подумать, что весь разговор не возбудил никакого интереса в этом человеке. Это было не совсем так.
Работа приучила его не брезговать никакими источниками информации. А конкретно эта могла сильно заинтересовать шефа.
Глава 6
Утро надоумило идти на рынок. Мудрое оно, утро.
Рынок встретил нас рыночными запахами: свежая выпечка, это понятно; навоз, тоже объяснимо; перегар от троих доблестных стражей… позвольте, а это что?
Первое, что подумалось: нюх меня обманывает. Такого запаха быть не могло, потому что его не могло быть в этом мире. Кроме того, Субарак – речной порт, поэтому этот запах тем более не мог существовать. Пахло селедкой. Наверняка галлюцинация.
Нос безошибочно вывел меня на источник несуществующего аромата. Я понял, что галлюцинация сложная и наведенная. Селедка не только пахла: она существовала физически в бочоночке литров на десять.
Торговал типичный северянин: светловолосый (даже с намеком на рыжесть), голубоглазый, мрачный, лет сорока с лишком. Рядом трудились взрослые дети разного пола, весьма похожие на отца: и цветом волос, и лицом, и шириной плеч. Только у них было по две руки. У отца один рукав пустой.
Я решил рискнуть и вести беседу на наречии Повелителей:
– Почем товар, рыбак?
Тот ершисто поглядел, но ответил так, как и положено торговцу:
– По пяти медяков. Возьмешь больше пяти штук – дам скидку.
Нет сомнений, выговор у него, как у Повелителей. Цена, разумеется, задрана к небесам. Но торговаться рано.
– Попробовать можно?
Рыбацкий нож с коротким стуком отсек кусочек селедки. Я обернулся к спутникам:
– Ребята, кто-нибудь, купите с четвертушку хлеба.
Через пять минут у меня в руках появился бутерброд. Селедка настоящая, вопроса нет. Беспримесная соль; здесь, похоже, не знают таких изысков, как винный или там горчичный соус.
Рыбак все же решился на диалог:
– Бывший раб?
Других способов изучения языка в его представлении не существует.
– Нет. Сам изучил, для торговых надобностей.
Взгляд, исполненный глубочайшего недоверия. Ничего, переживу. А вот теперь можно спросить:
– С какого острова?
– Реддар.
Стараюсь не прыгать от радости. Это же тот самый остров, на котором месторождение танзанита! Теперь наживку надо подвести к будущей добыче.
– Пожалуй, возьму весь бочонок. Сколько?