Неидеальный
Шрифт:
— Все хорошо. Мы хотели сегодня заехать за Тиграном, но Давид задерживается, так что наверное поздно уже будет ехать.
— Ну, и правильно, какой смысл его забирать, если завтра опять приведите. Мы тут и так справимся. Правда? — и снова утвердительное "да" от Тигренка.
Мы ещё немного поболтали и попрощались. Мне необходимо расслабиться, лучшее средство — это полежать в ванной. Набираю ванную, добавляю пену. Когда ванная заполнилась на треть я погружаюсь в теплую ароматную воду. Телефон специально оставляю в недосягаемости. С Давидом все хорошо, я уверена, плохие новости приходят быстро.
Обмотав себя полотенцем, я вышла из ванной и застала Давида сидящим на нашей кровати. Вид его был уставшим и явно расстроенным, и я бы сказала, рассеянным. Он уперся локтями себе в колени, а подбородок уложил на сцепленные в замок руки. Взгляд его был направлен в одну точку, он словно и не заметил, что я вошла.
— Что-то случилось? — он медленно перевёл взгляд на меня.
— Еву в больницу положили. У не гестоз, ничего страшного, но требуется наблюдение.
— А ребенок, с ним все в порядке?
— Да, насколько я понимаю, — а потом совсем тихо. — Я его видел. Это мальчик. Ты представляешь, у него все есть ручки ножки сердечко бьётся, он спал положив под щёчку кулачок, представляешь?
Я представляла. Я помню, как впервые увидела Тигренка на УЗИ. Это ни с чем не сравнить. И Давида я сейчас понимала. При всей его холодности и строгости, которую он так демонстрирует людям, я знаю, насколько хороший, добрый, нежный и даже ранимый он на самом деле.
Я не знала, что ему ответить, да и нужен ли ему мой ответ. Просто присела рядом, и положила голову ему на плечо. Сегодняшний день изменил его. Не его, а его отношение к ситуации, теперь он более четко понял, что он отец. И мне было больно, очень. От ревности, от безвыходности, от того, что это чувство он впервые испытал не со мной. Я не знаю сколько мы так просидели. Давид молчал, и я тоже не знала, что говорить. А в голову назойливо лез лишь один вопрос. Не выдержав, я все же его задала:
— Ты теперь хочешь быть с ними? — и кажется, в тот момент я перестала дышать в ожидании ответа.
ДАВИД
Я ехал домой, находясь в какой-то прострации. Что-то изменилось. Не могу сказать, что я вдруг полюбил этого ребенка. Нет. Это не объяснить словами, я не могу найти названия этому чувству. Может осознание? Наверное, это оно, я осознал, только сейчас осознал, что действительно буду отцом. Я подарил жизнь другому человеку…
Когда я зашёл, в квартире было тихо, я даже подумал, что Лина ушла, но зайдя в спальню увидел свет в ванной, а через неплотно закрытую дверь, услышал как она напевает.
Я сел на кровать, и положил подбородок на сцепленные в замок руки. Я снова погрузился в свои мысли.
— Что-то случилось? — выдернула меня от туда Лина.
— Еву в больницу положили. У не гестоз, ничего страшного, но требуется наблюдение.
— А ребенок, с ним все в порядке?
— Да, насколько я понимаю, — совсем тихо, словно я боялся об этом говорить. — Я его видел. Это мальчик, — эмоции снова брали верх. — Ты представляешь, у него все есть. Ручки, ножки, сердечко бьётся, он спал положив под щёчку кулачок, представляешь?
Лина ничего не ответила, присела рядом,
— Ты теперь хочешь быть с ними?
— Нет, — без раздумий отвечаю я. Поворачиваюсь к Лине. — Милая не говори глупости, я хочу быть с тобой, это не изменится, — пересаживаю ее к себе на колени. Смотрю в глаза. — Просто, я не ожидал, что это будет так… Я даже объяснить не могу, сам не совсем понимаю… Словно я не верил до сих пор, что этот ребенок есть, а теперь точно знаю — есть. Мне сложно, даже страшно, — Лина запускает свои пальчики мне в волосы, и начинает их перебирать. — Прости, — шепчу я, и прижимаюсь к ней покрепче.
— За что?
— За то, что так получилось. Я так виноват перед тобой.
— Не надо, я ни в чём тебе не виню. Немного испугалась, врать не буду. Но не виню.
— Ты мой Ангел, и за что мне такое счастье?
— По-моему, — с улыбкой говорит Лина. — Ты его заслужил.
Нас прервал Линин телефон. Взяв его, она вернулась ко мне на колени. Мама прислала ей видео. Лина открылась его, и мы с умилением наблюдали, как Тигран раскатывал маленькой скалкой тесто, а потом вырезал формочками печенье.
— Как думаешь, он будет рад брату? — вырвалось у меня.
— Я думаю да, — тихо отвечает мой ангел.
Лина больше ни о чем не спрашивает, отправляет меня в душ, сама идет готовить ужин. Сегодня нет той легкости в наших отношениях, но это пройдет я верю. Нам просто нужно это переварить.
В кровати я прижимаю Лину к себе и засыпаю, уткнувшись носом в ее макушку.
Утро тридцать первого декабря проходит в сборах. Нужно собрать все подарки, одежду на вечер, взять вещи на несколько дней так как, я уверен, от мамы уехать на завтра не получиться. А еще нужно заехать к Еве.
— Милая можно я задам тебе вопрос, возможно не очень приятный?
— Не пугай, — не отвлекаясь от складывания вещей говорит она. Подхожу к Лине и обнимаю со спины.
— Как думаешь, может Еве тоже подарок купить? — она замирает, всего на мгновение, но я это замечаю.
— Думаю это будет правильно. Тем более она в больнице.
— Тогда, я отвезу тебе к родителям, а потом съезжу к ней, — Лина не отвечает лишь, кивает.
Моя совесть вгрызается мертвой хваткой где-то в районе груди. Я подвел ее, и не только ее. Настроение от этого осознания портится. Я правда, не знаю, как правильно себе вести. Как сделать так, чтоб нам всем было хорошо? А возможно ли такое?
Я отвожу Лину, и говорю маме куда собираюсь. Она, конечно же, изъявила желание ехать со мной. Пришлось подождать пока она соберёт Еве еды, по ее мнению, больничную еду есть в праздники преступление.
Линин грустный взгляд я ловлю случайно, она быстро отворачиваться, и переключается на Тигренка. Снова снимаю обувь, иду к ней.
— Тигр, я украду маму на минутку, — говорю мальчишке, беру Лину за руку и тяну в ближайшую комнату. Стоит двери закрыться, прижимаю к себе любимую.
— Я не знаю, как отблагодарить тебя, за твое понимание и терпение. Скажи мне, милая, что мне сделать?