Неинтересное время
Шрифт:
В голове Сергея возник образ этакого «красного терминатора» с пулеметом "Максим" наперевес.
Хотя, нет. Подкрепление подошло. Кавалерия.
Сергей посмотрел на ворота. Оглянулся. Опять взглянул в сторону Алениного дома.
В доме — ничего, кроме застреленного Тузика. Алены нет или она спряталась.
А за спиной сражаются люди. В том числе и за него, дурака.
Пусть у него только пистолет…
Сергей шагнул, прошипел от прострелившей колено боли и, хромая, двинулся в сторону стрельбы.
Терминатор,
ОН подошел к узкому темному проходу между кустами…
— Большевик… — прошипело оттуда.
Из проема выбрался…
Капитан Ждан.
Мертвый?
Белое в лунном свете лицо, перечеркнутое черными кровавыми потеками. Капитан был похож на живого мертвеца. Упыря, чье единственное предназначение — рвать и убивать тех, в ком течет горячая кровь.
Сергей вскинул пистолет и нажал на спуск.
Щелк.
Выстрела нет.
Щелк. Щелк. Щелк.
Капитан оскалился, став еще страшнее, и поднял свой пистолет. Где он его взял?
— Молись, большевистская тварь.
Сергей в отчаянии бросил бесполезное оружие в капитана. Тот отстранился и пистолет с шорохом улетел в кусты.
В Сергея смотрел черный зрачок ствола.
Всё.
Сейчас капитан его застрелит.
Дурацкий конец дурацкой жизни.
Быть застреленным белогвардейским капитаном в песковской
— Молись, или свой Интернационал пой.
Сергей бы спел, если бы знал слова…
Он выпрямился и взглянул на капитана. Нет, не допрыгнуть…
— Стреляй.
Если не получилось прожить как человеку, хоть умереть достойно.
— Стреляй, — спокойно проговорил Сергей, растягивая губы в нервной ухмылке, чтобы не сорваться на истеричный визг.
— Идейный… — капитан оскалился еще больше, вообще перестав быть похожим на человека.
Не зажмуриться… Не зажмуриться…
Сергей смотрел Ждану в глаза.
Тот поднял пистолет на уровень лица.
Щелкнул выстрел.
— Х-ха, — сказал капитан.
Кто стрелял?
Ждан выронил пистолет и рухнул лицом вперед.
— Доброе утро, товарищ Вышинский.
Из темного заулка вышел товарищ Вацетис. С дымящимся револьвером.
Уже начало рассветать.
— Доброе утро…
Сергей потерял сознание.
Сергей лежал, прикованный к жесткой скамье. Над ним склонялись лица мертвых людей. Беспризорники, застреленный Семка, Рахим с ножом в глазу… Заслоняя всех выплыло бледно-окровавленное лицо капитана Ждана:
— Сярежа… — прохрипел он.
— Сярежа.
Капитан оброс бородой и волосами, постарел и превратился в пасечника:
— Сярежа, — настойчиво повторил он, — ты живой?
Сергей понял, что очнулся:
— Дядя Анисим, — произнес он слабым шепотом, — у тебя есть патроны для нагана?
Никитич оглянулся и наклонился к Сергею:
— Найду. А тябе зацем?
— Дядя Анисим… Надоело, что в меня постоянно огнестрельным железом тычут…
— Будут, — серьезно сказал Никитич.
Сергей попытался приподняться:
— Где я?
У Алены дома.
— Где Алена?
— Во дворе, с Тузиком своим возится.
Тузика застрелили…
— С ней… как… все в порядке?
— Да ня пяряживай ты. Она только пришла, беляков успели разогнать…
Никитич коротенько рассказал Сергею, что произошло.
Ночью люди капитана Ждана влетели в деревню. Застрелили нескольких мужиков, схватившихся за оружие, большую часть народа загнали в подвернувшийся сарай. В волисполкоме их встретил ночевавший там Данила. Двух беляков он задушил, одному проломил голову. Его застрелили и повесили мертвым на дереве. Утром планировалось согнать всех жителей на площадь и толкнуть речь, нужна была наглядная агитация. Товарища Поводня собирались захватить вместе со всеми, но тот отказался участвовать в празднике и был дома, поэтому, когда прогремели выстрелы, он успел забаррикадироваться в доме и занять оборону, вместе с товарищем Вацетисом, пулеметом и несколькими мужиками, которые прибежали к нему.
— Кто, интяресно, провел капитана в Загорки? — риторически спросил пасечник, — Поймать бы этого проводника…
— Семен. Я его…
…Застреленный Семен падает в траву…
— …видел.
— Так это ты Семку Донцова застрелил? Это яго рук дело? Туда яму и дорога была…
В общем, план капитана накрылся медным тазом. Председатель не арестован, люди гибнут, да еще пойманный агент большевиков, оглушил табуреткой и убежал. Придя в себя, капитан, видимо, понял, что все провалилось.
В деревню пришли с двух сторон помощники. Огэпэушники, вызванные Сашкой. Это он пронесся мимо Сергея, в него стреляли конвоиры. Правда, таки не попали. И примчавшиеся на стрельбу из окрестных деревень, в том числе и из Козьей горы, мужики. Сергей обратил внимание, что в руках у Никитича — винтовка.
«Крестьяне были покорные, забитые и запуганные большевиками» — вспыли в памяти уроки истории. Нет, в нашем мире, возможно, но не здешние. Здешним палец в рот не клади…
Подкрепление с двух сторон насело на беляков и те начали разбегаться. Кого положили сразу, кто успел скрыться. Пленных почти не было.
Капитан, увидев все это, тоже рванул из Загорок. И наткнулся на Сергея. К огромному везению последнего, двигавшийся в волисполком товарищ Вацетис увидел скрывавшуюся в кустах тень и успел вовремя.
Сергей вспомнил свой позорный обморок:
— Дядя Анисим, а я это… как девчонка…
— В обморок упал, цто ли? Ня бяри в голову. Первый раз под пулями ясцо и ня то бывает. Вон, у нас в полку один был. Яго, когда беляки расстреливать собрались, он и вовсе в штаны наклал. Так цто ты хорошо дяржался. Вацетис сказал.