Неизменная

Кэрригер Гейл

Леди Алексия Маккон принадлежала к тому типу женщин, представительницы которого, оказавшись в зарослях шиповника, начинают приводить их в порядок, обрывая шипы. На самом деле за те три дня, что прошли в непозволительно мерзком поезде, возвращавшемся из Шотландии в Лондон, она свыклась с тем, что муж

отказался и от нее, и от их ребенка. Для этого потребовались ровным счетом двенадцать слезинок и около двенадцати сотен неприятных слов, громко сказанных всякому, кто готов был слушать, насчет двенадцати колен предков лорда Маккона. Закончилось все ледяной яростью. Алексия умела защищаться, когда ей доводилось сделать что-то не так, но оказалось, что защищаться, будучи абсолютно невиновной, совсем другое и гораздо более неприятное дело. Даже лучший «дарджилинг» от Боглингтона не смог ее успокоить. Что прикажете делать даме, когда даже чай не действует? Оставалось лишь тихо кипеть от гнева. Через несколько дней такого кипения леди Маккон стала довольно уязвимой и болезненно воспринимала любые острые ситуации. Ее родным следовало бы опознать эти признаки.

Внезапно Фелисити резко сложила газету, и ее лицо приобрело совершенно не свойственный ему красный цвет.

— Силы небесные, — сказала, обмахиваясь салфеткой, миссис Лунтвилл, — ну что там еще?

Сквайр Лунтвилл смиренно поднял взгляд от яйца и тут же опустил его обратно.

— Ничего. — Фелисити торопливо запихивала газету под тарелку.

Ивлин не пожелала мириться с таким положением дел. Она потянулась вперед, выхватила газету и принялась просматривать, ища сплетню, так взволновавшую ее сестру.

Фелисити надкусила булочку и виновато поглядела на Алексию.

В животе у леди Маккон внезапно возникло сосущее чувство,

которое плохо сочеталось с другими неприятными ощущениями, которые обосновались в ее теле. Она с трудом допила ячменный отвар и откинулась на стуле, ожидая следующего раунда взаимных упреков.

— Какой ужас! — похоже, Ивлин нашла вызвавшую столько эмоций заметку. Оставалось только прочесть ее вслух. — «До ушей нашего корреспондента дошла потрясшая весь Лондон новость о том, что леди Алексия Маккон (в девичестве Таработти), дочь миссис Лунтвилл, сестра Фелисити и Ивлин, падчерица достопочтенного сквайра Лунтвилла, оставила дом своего супруга, вернувшись без оного из Шотландии. Существует множество предположений относительно причин такого поступка, начиная от подозрений, что упомянутая дама состоит в интимных отношениях с вампиром-отщепенцем лордом Акелдамой, и кончая семейными разногласиями, на которые намекали обе мисс Лунтвилл», — смотри-ка, Фелисити, нас два раза упомянули! — «и некоторые ее знакомые из не столь высоких сословий. После своего замужества леди Маккон вызвала довольно большой интерес в светских слоях общества», — тра-ля-ля, тут опять чепуха всякая, — «но из источников, тесно связанных с титулованной четой, стало известно, что леди Маккон пребывает в весьма деликатном положении. Учитывая возраст, сверхъестественное положение и официально признанный постнекротический статус лорда Маккона, приходится предположить, что его супруга была неблагоразумна. Пока мы лишь ожидаем физического подтверждения вышеизложенного, но все признаки указывают на скандал века».

Тут все посмотрели на Алексию и одновременно заговорили.