Неизвестная «Черная книга»

Альтман Илья

Я прожил в городе Таганроге пять месяцев, у русской гражданки Кравченко Клавдии Ивановны. Она поставила меня на ноги, залечив мои раны, и помогла мне перебраться к своим. За скрытие меня, будучи предана своими соседями, она много претерпела. Вот выписка из ее письма, полученного мною:

Когда я тебя проводила 2 сентября 1942 года за город Таганрог, то в ту же ночь был оцеплен двор наш и был вооруженный обыск и, конечно, взяли меня в полицию. Мне предъявили обвинение в укрывательстве еврея. Били, и я долго просидела в полиции. Но я все время говорила, что ты русский. У Татьяны Ивановны (старушка со двора) спрашивали, что ты – еврей, а она ответила, что на твоих крестинах она не была. Когда меня выпустили, я не знаю, на кого была похожа.

В больнице меня лечил доктор Упрямцев (военнопленный). Он расстрелян немцами [426] .

Зная о том, что я еврей, он достал мне документ одного умершего гражданского больного на имя Морозова. Эти все факты говорят о том, что наш народ воспитан так, что никакая немецкая агитация, чтобы посеять рознь, вражду между национальностями, не дает плодотворных всходов.

Убийство иностранных евреев на территории СССР

426

Врач Яков Упрямцев был расстрелян в Таганроге в мае 1942 г. за фальсификацию диагнозов с целью спасения советских пленных от лагеря и от отправки молодежи в Германию. – И. А.

Они испытали это на себе

Рассказы венгерских евреев

Миклош Леви – рабочий рабочего батальона 109/13 венгерской армии [427] , сдавшийся в плен на Воронежском фронте, видел все собственными глазами и на себе испытал всю меру человеческого унижения, о котором говорится в ноте союзных правительств и в сообщении Информбюро Наркоминдела.

Миклошу Леви тридцать два года. Он окончил высшую раввинскую школу в Братиславе. До 1941 года был частным преподавателем английского и немецкого языков. Потом из-за безработицы работал на фабрике кожевенных изделий в Будапеште. В марте 1942 года Миклош Леви был призван в рабочий батальон венгерской армии.

427

Подразделения в составе венгерской армии, состоявшие из безоружных евреев. Они занимались принудительным трудом и разминированием минных полей. – И. А.

По пути в Россию он был свидетелем ужасающей бедноты и бесправия населения стран, оккупированных Германией, особенно Польши. Неописуемым издевательствам подвергается еврейское население. На станциях поезд окружали толпы совершенно изможденных женщин и детей. Они со слезами выпрашивали кусочек хлеба. Это были какие-то слабые человеческие тени. При взгляде на них с болью сжималось сердце.

На протяжении всей дороги к фронту Миклош Леви видел обуглившиеся развалины городов и сел, ужасающую нищету. Он видел множество русских женщин, детей и стариков, работающих на дорогах под надзором немецких солдат. «У этих несчастных людей такой голодный и жалкий вид, – говорит Миклош Леви, – что даже мы, всегда полуголодные, уделяли им крохи от своего ничтожного пайка хлеба».

Когда Леви шел по улицам Орла, превращенным в развалины, он как бы шел по мертвому городу, жителей почти не было видно, зато там и тут показывались пьяные немецкие солдаты и офицеры, во всю глотку распевающие фашистские песни.

Миклош Леви сильно истощен. Он был на положении бесправной рабочей лошади. «Ведь нас, – говорит он, – евреев, вообще кормили очень плохо, а в последнее время попросту морили голодом. Большинство были вконец истощены от голода и непосильной работы».

Во время нашего наступления Миклош Леви сдался в плен. «Русские, – говорит он, – открыли ожесточенный огонь. Венгры падали вокруг меня буквально десятками. Оставшиеся в живых бежали назад, громко ругая офицеров, пославших их на верную смерть. Воспользовавшись бегством, я пополз в сторону и спрятался в окопчике. Скоро показалось несколько красноармейцев, тогда я приподнялся, поднял руки вверх и сказал: “Не стреляйте, я еврей”. Меня не тронули, угостили табаком и хорошо покормили. За все время пребывания на фронте я первый раз так сытно и вкусно поел».

Ференц Хедвиш – рабочий 442-й особой рабочей роты, сдавшийся в плен на Воронежском фронте, был свидетелем не менее трагических картин. Ему тридцать два года, он инженер-электрик по специальности. Его рота была сформирована в мае 1942 года в городе

Сигетвар в Венгрии. Третий взвод был составлен исключительно из евреев, некоторые были взяты прямо из тюрьмы. Это были члены религиозной группы иеговистов, по своим религиозным убеждениям отказавшиеся идти в фашистскую армию. Рота занималась строительством дзотов, рытьем окопов и противотанковых рвов, устройством минных полей и противотанковых заграждений.

Фашистские офицеры, соперничая друг с другом, всячески издевались над евреями. «Когда наша рота прибыла в Курск, – рассказывает Ференц Хедвиш, – жандармы устроили у нас обыск и отобрали у евреев все деньги, ценные вещи, консервы, мыло. Нас очень плохо кормили, к тому же офицеры и солдаты из охраны крали наше продовольствие. Командир роты лейтенант Тот Шандер запретил нам варить себе картошку и кукурузу, за нарушение этого распоряжения были наказаны связыванием на два часа Миллер Миклош, Кравец Карл, Бондарь Гергель, Трифон Ласло, Лунша Матиаш. Нам строго запретили говорить с русскими и просить у них продовольствие. Офицеры старались натравить на нас солдат. Я слышал, как лейтенант Тот Шандер говорил унтер-офицерам: “Бейте их как следует. Пусть они подыхают, это неплохо. Чем меньше их вернется, тем лучше’. Унтер-офицеры и солдаты из охраны выполняли его указание, они били нас палками, прикладами или просто кулаками».

Ференц Хедвиш видел, как были повешены шесть человек из группы иеговистов [428] за отказ грузить боеприпасы, а некоторые расстреляны. Командир роты Талаци Шандор приказал им выбрать себе могилу и собственноручно застрелил двоих из пистолета.

Под охраной немецких солдат, с отличительными знаками на левом рукаве, как рабы, день и ночь работают евреи в так называемых рабочих батальонах. Многие из них гибнут от голода, болезней, непосильного каторжного труда и садистских побоев. Они взрываются на минах, когда гитлеровские изуверы посылают их впереди своих войск, расчищая армии путь. Все эти факты – явления одного и того же порядка, все это говорит о попытках гитлеровцев провести в жизнь свой особый план поголовного уничтожения еврейского населения на оккупированной территории Европы.

428

«Свидетели Иеговы» отказывались брать в руки оружие. – И. А.

Все, кому дорога свобода и существование свободолюбивых народов, отдадут все свои силы делу борьбы с кровавыми гитлеровскими погромщиками.

20 декабря 1942 г. Записал П. Балашов [429]

Расстрел венгерских евреев в Сумах

Воспоминания студентки Татьяны Тарановой

[430]

Город Сумы. Февраль 1943 года. Суровая зима. Мадьяры шли со станции Грязи. К холоду мадьяры были непривычны. Почти все были завернуты в награбленные одеяла и платки, начиная от цыганского платка и кончая детскими пеленками.

429

Д. 959, лл. 92–93. Машинопись с правкой и подписью-автографом П. Балашова.

430

Д. 965, л. 50. Машинопись с рукописной правкой. Т. Таранова была студенткой третьего курса филологического факультета Киевского университета.

За венгерскими частями шел рабочий батальон, который принадлежал к этим частям. Рабочий батальон состоял из венгерских евреев. Первое время при мобилизации в венгерскую армию брали всех. А немцы уже отделили евреев. Евреев не обмундировали. На левой руке у них были широкие желтые повязки. Отряд использовался на самых тяжелых и грязных работах. Когда отряд пришел к нам, евреи были одеты в летней потрепанной одежде (ведь больше года они не переменяли ни белья, ни одежды, ничего не стирали, а работа была тяжелая). У большинства руки и ноги почернели от обморожения. Их совсем не кормили, и каждый питался, как мог. Все они были несчастны до невозможности. Вид прибитый. Всех и всего они боялись.