Неизвестная война императора Николая I
Шрифт:
Во главе созданной императором новой команды стоял адмирал Г.А. Сарычев, возглавивший Морское министерство. Имя Сарычева известно потомкам не только как грамотного моряка и хорошего администратора, но и как всемирно известного полярного исследователя, выдающегося гидрографа, исследователя Тихого океана и Охотского моря, Берингова пролива и Алеутских островов. Кроме этого Сарычев является основателем полярной археологии и первым отечественным писателем-маринистом.
Генерал-интендантом несколько ранее был назначен адмирал В.И. Головнин. За плечами у Головнина были два кругосветных плавания, потрясающий побег из английского плена в Столбовой бухте на мысе Доброй Надежды, долгие годы еще одного плена, на этот раз японского. Помимо всего прочего, как и Сарычев, Головнин был прекрасным литератором, оставившим после себя несколько томов сочинений, которые и сегодня читаются на одном дыхании. Ко всему прочему,
Особое место в обновленном руководстве министерства занял новый начальник Главного морского штаба князь Александр Сергеевич Меншиков, армейский генерал и дипломат. Историки немало поизгалялись над Меншиковым, что тот исполнял обязанности начальника Главного морского штаба, не будучи моряком по профессии. Им было невдомек, что этого Меншикову совсем не требовалось! Скажу даже больше: именно потому, что Меншиков не был моряком, он и был поставлен во главе всей канцелярской машины Морского министерства! В задачи Меншикова не входило командование кораблями и планирование морских операций. Он должен был заниматься повседневными рутинными делами, в том числе пресекать воровство.
Не настаивая стопроцентно, я все же хочу обратить внимание читателей на одно весьма странное совпадение. Первая атака новой команды Морского министерства на грейговскую камарилью, как известно, началась в начале 1830 года, когда противостояние Петербурга и Николаева достигло наивысшего накала. Инициаторами этой атаки были трое: Сарычев, Меншиков и Головнин. Узнав о начале открытого противоборства, в Николаеве, конечно же, призадумались, уж больно сильны были петербургские адмиралы и по опыту, и по своему служебному положению. Противник был слишком опасен, и надо было срочно что-то предпринимать. Но что?
А дальше происходит нечто весьма неожиданное. 30 июля 1830 года неожиданно для всех скоропостижно умирает глава Морского министерства адмирал Сарычев, а 8 августа (т.е. всего через неделю!) столь же стремительно уходит из жизни генерал-интендант Морского министерства адмирал Головнин. Так как в это время в окрестностях Петербурга была обнаружена холера, смерть Сарычева и Головнина была определена как смерть от холеры. При этом никто, разумеется, никакого расследования обстоятельств смерти адмиралов, вскрытия и составления каких-либо документов не проводил. Мортусы закинули «холерных» адмиралов крючьями на телегу, а затем сбросили в углу Митрофаньевского кладбища в засыпанную гашеной известью братскую могилу. О последующей эксгумации тоже речи не могло быть никакой — кто же станет вскрывать братскую холерную могилу и искать там, среди сотен трупов, те, которые нужны!
Конечно, все могло быть так, что оба главных врага Грейга на самом деле одновременно умерли от холеры. Эпидемия в 1830 году в Петербурге была достаточно сильная, однако из числа адмиралитета и высшего флотского офицерства, кроме Сарычева и Головнина, почему-то никто больше не умер. Совпадение, что одновременно и внезапно ушли из жизни два главных противника Грейга, могло быть просто огромной удачей для него, ведь эти смерти отсрочили неизбежное на несколько лет. Но все же эта двойная смерть кажется мне весьма странной. И вот почему.
У грейговцев для устранения самых опасных врагов имелись немалые средства, на которые вполне можно было найти отравителей. В случае с Сарычевым и Головниным никто ничем особым не рисковал. Если николаевская команда действительно сыграла на опережение, то все выглядело вполне естественно. Что касается Меншикова, то он в это время в столице отсутствовал и, может быть, именно поэтому остался жив. Мы, наверное, никогда не узнаем, что думал о внезапной смерти двух своих соратников и единомышленников князь Меншиков. Однако то, каким непримиримым и последовательным врагом адмирала Грейга он стал, дает возможность предположить, что Меншиков все же кое о чем догадывался.
Почитатель Грейга Ю. Крючков так объясняет неприязненные отношения князя Меншикова и адмирала Грейга: «Грейг… был в состоянии подавленности. После триумфального окончания Русско-турецкой войны флот и его, как командующего, потрясли неприятные события объективного и субъективного характера: распространение холеры по всему Причерноморью (исключая Николаев) сковало всю деятельность и завершилось холерным бунтом в Севастополе, что навлекло гнев и немилость Меншикова, Николая I и Воронцова; поголовное выселение евреев из Николаева и Севастополя разрушило сложившиеся деловые и торговые связи флота, державшиеся на еврейских подрядчиках, а карантин, в связи с холерой, ограничил их еще более — прекратились поставки практически всех материалов флоту; суда, истрепанные сражениями и почти двухлетними непрерывными боевыми кампаниями, а также осенне-зимними штормами, не могли выходить в море, а ремонтировать их было нечем; требовались экстраординарные меры и суммы, но ссора Грейга с Меншиковым после Русско-турецкой войны обратила Черноморский флот в полное забвение со стороны Морского министерства; разработанные под руководством Грейга планы береговых оборонительных сооружений в Севастополе и прекрасный проект севастопольских сухих доков не осуществлялись — денег не давали. Грейг оказался в умышленно созданной сверху изоляции, ему создавались такие условия, чтобы ничего невозможно было сделать; к этому надо добавить несправедливые обвинения его соратников, ревизии портов и всей хозяйственной деятельности, лихорадившие моряков и угнетавшие их утомительными судебными разбирательствами».
Сегодня мы не можем доказать, была ли смерть адмиралов Сарычева и Головнина результатом покушения или же они стали жертвой холеры, однако одновременный уход из жизни двух главных противников значительно облегчил жизнь Грейга. Впрочем, оставался еще князь Меншиков, который продолжил бой.
Так кто же такой этот человек, возглавивший в 1831 году антигрейговскую партию? А.С. Меншиков являлся правнуком знаменитого сподвижника Петра Великого А.Д. Меншикова. Воспитание и образование правнук Данилыча получил за границей. Свободно владел несколькими иностранными языками. В 1805 году, вернувшись в Россию, поступил на службу в Коллегию иностранных дел. Четыре года спустя Александр Сергеевич начинает свою военную карьеру с подпоручика гвардейского артиллерийского батальона. Еще через год становится адъютантом главнокомандующего Молдавской армией. При взятии турецкой крепости Туртукай был ранен в ногу. За храбрость в боях при форсировании Дуная удостоился Владимира 4-й степени. В 1811 году был пожалован во флигель-адъютанты. Ему довелось участвовать почти во всех крупных сражениях войны с Наполеоном. За отвагу и боевое отличие его наградили орденом Анны 2-й степени и золотой шпагой. В 1816 году Меншикову присвоили звание генерал-майора с зачислением в свиту его императора и назначением директором канцелярии Главного штаба. В октябре 1817 года он становится генерал-адъютантом и генерал-квартирмейстером канцелярии Главного штаба, а также входит в состав нескольких комитетов, в том числе и военно-научного. В 1821 году Меншиков представил императору Александру проект освобождения крестьян от крепостного права. Император, до этого благоволивший к деятельному Меншикову, усмотрел в «вольнодумном проекте» крамолу и предложил ему стать посланником в Дрездене. Меншиков посчитал это за оскорбление и в ноябре 1824 года вышел в отставку, уехав в свое имение.
После восшествия на престол императора Николая I Меншиков снова был призван. Вначале его направили в Персию с чрезвычайной дипломатической миссией, которая оказалась столь опасной и трудной, что Меншиков некоторое время даже сидел в тюрьме у персов, но в итоге с поставленной задачей справился. За успешное выполнение миссии в Персии Николай восстанавливает его в звании генерал-адъютанта и награждает алмазными знаками ордена Анны 1-й степени. Ну а затем настало время проявить себя на новом поприще — наводить порядок на флоте.
Вначале А.С. Меншиков помогал морскому министру А.В. фон Моллеру, а затем был назначен начальником Главного морского штаба. Впрочем, этому предшествовал целый ряд примечательных как для флота, так и для самого Меншикова событий. Во-первых, был создан комитет по образованию флота, в котором светлейший князь генерал-адъютант А.С. Меншиков состоял пока в роли наблюдателя от лица императора. Новый орган выработал несколько законоположений по улучшению всех частей морского управления. В мае того же года состоялось утверждение «Положения о предварительном образовании морского министерства», которое заменяло Адмиралтейств-коллегию. В 1828 году был образован Морской штаб, переименованный в 1831 году в Главный морской штаб. Начальником его был назначен генерал-адъютант князь А.С. Меншиков. В состав Главного морского штаба вошли управления: генерала-гидрографа, дежурного генерала со всем подчиненным составом и ученый комитет. Адмиралтейств-совет, управления генерал-интенданта и генерал-штаб-доктора, а также вся хозяйственная часть были по-прежнему оставлены в ведении морского министра, должность которого после смерти адмирала Сарычева была поручена адмиралу А.В. Моллеру. На начальника Главного морского штаба было возложено доводить до императора сведения обо всех предметах, относящихся к военно-морским силам, и объявлять его повеления. Должность была чрезвычайно высока, так как именно начальник Главного морского штаба докладывал обо всех делах на военном флоте непосредственно императору, а также отдавал приказания в соответствии с распоряжениями царя. Таким образом, А.С. Меншиков фактически стал первым лицом в военно-морском флоте.