Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Шрифт:
„…На верфях Плато Солидарности, Луна, заложена новая серия фотонных планетолетов типа „Хиус-Молния“, проект коллектива Варшавского института МУКСа…“
После ужина Колю отправляли спать. Коля, как правило, сопротивлялся. Тогда отец сажал его на колено и пел странную веселую песенку, в которой утверждал, что они — видимо, имелись в виду он сам и мать — отнюдь не кочегары и не плотники и нимало об этом обстоятельстве не сожалеют. „А что такое кочегары?“ — спрашивал Коля. Отец отвечал что-нибудь смешное, и тогда Коля соглашался, наконец, отойти ко сну. Засыпал он быстро и сквозь сон слышал, как монтажники переговариваются в кабинете: „Ой, мне еще четыре задачи надо решить… и все на волновые функции“. — „Где моя линейка? Ты опять куда-то засунула мою линейку, рыжая?“ — „Передай таблицы и не ворчи на меня, пожалуйста“.
До конца каникул оставалась всего одна декада. Таежные находки все еще занимали Колю, но он уже изрядно соскучился по школе и по друзьям. Конечно, размышлял он, мои монтажники — отличные люди, и с ними всегда очень интересно, и весело, и все такое. Но как-то это не то. Все-таки это родители. И вдобавок еще взрослые. Вот если бы здесь были Вовка и Лисица… или Кира с Галькой… вообще все наши — тогда бы было совсем другое дело. Впрочем, будем тактичными, раз уж мы дети. Монтажники не должны знать, что мне скучновато.
И он твердо решил пожертвовать собой для спокойствия монтажников.
Но двадцать первой ночью пребывания Коли на берегах Силигира все изменилось. На дворе взвыли и сразу же замолкли моторы, в окна ударила снежная пыль, затем раздался стук в дверь, шум, удивленные восклицания. Коля не смог проснуться. Он только почувствовал, что в его комнате зажгли свет, необычайно знакомый голос шепотом сказал: „Спит Заяц“, задвигали мебель, и все стихло. Коля повернулся на другой бок и крепко заснул.
Когда он открыл глаза, было утро. В морозных окнах искрилось солнце, на голубой стене лежали солнечные квадраты, а по другую сторону медвежьей шкуры, покрывавшей пол, сидел на раскладушке и улыбался молодой человек лет четырнадцати. Улыбался он весело и радостно, так что на веснушчатой его переносице собрались тонкие морщинки.
— Здравствуй, Заяц, — сказал он необычайно знакомым голосом.
Это было просто отлично: было солнечное утро, а на раскладушке, появившейся в комнате, сидел и улыбался старый добрый друг.
— Тойво? — растерянно проговорил Коля.
Тойво был совершенно такой же, как прошлым летом в Приморье, — худой, вихрастый, загорелый, в черных трусах и синей футболке молодежного спортивного общества „Дальний Восток“.
Коля отбросил простыню и подбежал к нему.
— Как ты к нам попал?
— Меня привезли.
— Ночью, да? Когда я спал?
— Конечно. Тут был такой шум, а ты хоть бы что.
— А кто тебя привез?
— Шахразада.
— О, Шахразада тоже у нас?
— Нет. Она сразу улетела обратно. У нее дела.
— Вечно у нее дела… Послушай, ты опять что-нибудь натворил?
— Ну что ты, Заяц, как можно?
— Тогда почему ты здесь?
— Если тебе не нравится, могу уехать.
— Что за глупости… Это просто мирово, что ты приехал. По правде говоря, я по тебе даже соскучился.
Тойво захохотал, схватил Колю и посадил к себе на плечо.
— Ого! — закричал Коля. — Вот здорово! А до потолка можешь?
— Могу. Только потом, ладно? — Тойво опустил Колю на медвежью шкуру. — Я по тебе тоже соскучился. Потому и приехал.
Коля задумчиво подтянул пижамные брючки и оглядел комнату. В углу стоял небольшой сверкающий чемодан.
— Ты мне что-нибудь привез? — спросил Коля.
— А как же… Вот позавтракаем, я тебе покажу.
— Давай лучше сейчас. Если тебе не трудно, конечно.
— Сейчас так сейчас…
Тойво открыл чемодан и извлек из-под белья великолепного краба, рыжевато-зеленого, с угрожающе растопыренными клешнями.
— Вот, — сказал он и поставил краба на пол. — Нравится?
Коля опустился на корточки. Краб неподвижно глядел на него выпуклыми тусклыми бусинами глаз.
— Здоровый, — сказал Коля. — Ты сам поймал?
— Сам. Попробуй, нажми на него сверху.
Коля потрогал пальцем панцирь. В ту же секунду краб зажужжал и пополз на него, царапая пол когтистыми лапами.
Коля отскочил назад. Краб сейчас же остановился и затих.
— Ну как? — спросил Тойво.
— Я даже испугался, — признался Коля>— Ты сам сделал?
— Сам. И краба сам поймал, и механизм сконструировал.
Ползет на источник тепла. Как кибердворник. Вылезет на солнце и стоит, заряжается. Потом в тень уползает.
Коля снова сел на корточки и повторил опыт.
— У него не очень-то приятный вид, — объявил он. — Но он нам пригодится. Сначала мы покажем его монтажникам.
Тойво опять захохотал и хлопнул Колю по попке.
— Не выйдет! — сказал он. — Они уже знают.
— Жаль, — разочарованно сказал Коля. Он повернулся и поглядел на часы. — Клянусь честью! — воскликнул он. — Половина десятого! А где же наши монтажники?
— Они уже давно ушли. Решили не будить тебя сегодня. Они решили… только чур не обижаться, Заяц, ладно? Они решили, что теперь я буду присматривать за тобой. Завтрак и все прочее… Пусть они так думают. А на самом деле ты будешь присматривать за мной. Договорились?
Коля важно наклонил голову.
— Договорились, — сказал он. — Давай одеваться, убирать постель и завтракать. Не забудь умыться. И вычистить зубы.
— Непременно. Только сначала сделаем зарядку, как ты думаешь?
— Разумеется… Я это тоже имел в виду.
Тойво весело потер руки.
— Ты знаешь, что я сейчас вспомнил? — спросил он.
— Что?
— Прошлым летом ты явился ко мне и гордо сообщил, что знаешь целых двух русских царей…
— Не помню что-то.
— Царя Додона и царя Салтана.