Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Шрифт:
— Вот здесь живет Страут, — сказал Алексей Петрович.
— Он что — Десантник? — спросил Юрковский, небрежно заламывая бровь.
— Нет, диспетчер. Вот Иоганыч его знает.
— Серьезный товарищ, — сказал Дауге. — Он не пошел бы работать на Марс даже Десантником.
— Ах, вот как, — сказал Юрковский. — А взяли бы его, если бы он все-таки согласился?
— Нет, — сказал Быков медленно. — У него искусственное легкое. Он штурмовал Япет.
— Черт возьми, — сказал Юрковский, оглядываясь на дверь номера.
Дожидаясь лифта, они услыхали, как в коридоре кто-то запел приятно, хотя и несколько сипло по-французски.
— Это Моллар, — шепнул Дауге в восторге. — Сейчас начнется кино.
Алексей Петрович посмотрел
— Моллар? И что же он поет?
Дауге послушал и перевел:
— Что-то в таком роде: две ласточки целуются за окном моего звездолета в ледяной пустоте-тетете. И как их туда занесло? Они очень любили друг друга и сиганули туда случайно, полюбоваться на звезды. Тра-ля-ля, и не все ли вам равно?
— Отлично, — сказал Юрковский. — Вот твое призвание. Ты переводишь как ЛИАНТО. „Сиганули туда случайно“ — шедевр!
— Тра-ля-ля, — сказал Быков. — Так. Подождите-ка меня здесь.
Он повернул за угол, и песенка смолкла.
— Я не хотел бы быть Молларом, если бы Моллар был даже Десантником, — сказал Юрковский. Дауге кивнул, и оба, подкравшись, выглянули в коридор, откуда доносились мощные командирские раскаты.
— То, что останется от Моллара, — сказал Юрковский, наглядевшись всласть, — не сможет оценить лукового супа. Все- таки мы с тобой хорошие ученые, Иоганыч. И знаем, как плохо не представиться капитану немедленно по прибытии.
— Я думаю, что Окада Сусуму лучше вообще не прилетать сюда, — добавил Дауге.
Юрковский кивнул.
Когда, спустя пять ужасных минут, Быков и Моллар подошли к лифту, капитан был багров и взъерошен. Моллар шел, засунув руки в карманы пестрой жилетки, и…
— Я, кажется, сошел с ума, — сказал Юрковский. — Он посвистывает.
— Да, — сказал Дауге. Во взгляде его светилось восхищение.
Моллар посмотрел на планетологов, подмигнул и пропел не громко:
— Les hirondelles, les hirondelles…
Капитан Быков ринулся в кабину лифта.
Стругацкие были недовольны и этим началом. Они начинают переделывать его, сокращать, но, так и не закончив исправления, отвергают и этот вариант.
Спу-17, семнадцатый по времени запуска на орбиту постоянный искусственный спутник Земли, представлял собой вполне автономную систему складов, заправочных станций, стартовых конструкций и жилых помещений, большею частью торовидных, вращающуюся вокруг общего центра тяжести.
Спу-17 был крупнейшим межпланетным портом для рейсовых и исследовательских кораблей. Он был построен несколько лет назад, и здесь уже была размеренная налаженная жизнь, были свои старожилы и новички, были свои традиции и обычаи, существовали свои мнения и разногласия. Алексей Петрович любил Спу-17 и отлично знал многих работников Спу-17, и многие работники Спу-17 отлично знали его. Он даже пользовался некоторыми привилегиями на Спу-17. Он мог посещать диспетчерскую, присутствовать на совещаниях, которые проводил Директор Спу-17, и даже подавать советы. Возможно, это объяснялось тем немаловажным вообще в жизни обстоятельством, что постоянный экипаж Спу-17 был укомплектован главным образом однокурсниками и близкими товарищами Алексея Петровича по Высшей Школе Космогации, а также тем, что Алексей Петрович был одним из немногих тогда командиров кораблей на трансмарсианских трассах. Алексей Петрович сказал Страуту, что сам придет наблюдать за погрузкой „Тахмасиба“, и вышел из рубки Диспетчерской. Диспетчерская соединялась с жилыми отсеками узким, овального сечения коридором с мягкими пружинящими стенами. На середине коридора Алексей Петрович встретился с двумя юношами, тащившими в Диспетчерскую какой-то механизм: в Диспетчерской монтировалась дополнительная система сверхманипуляторов. Механизм был похож на большую многолучевую звезду, цеплялся за стены, и юноши громко выражали
В его комнате сидел Михаил Антонович Крутиков и пил чай.
Михаил Антонович был толст, лыс, красен и по обыкновению добродушен. Стол он придвинул к дивану. На столе стоял чайник и большая банка с вареньем, к которой была прислонена раскрытая книжка. Когда Алексей Петрович вошел, Михаил Антонович взял книжку и положил ее на диван.
— Здравствуй, Алешенька, — сказал он. — Садись чай пить.
— Здравствуй, штурман, — сказал Алексей Петрович. Он подтащил стул к столу и уселся напротив Михаила Антоновича. Он заглянул в банку с вареньем и с сомнением сказал: „Гм“.
— Третий стакан пью, — торопливо сказал Михаил Антонович и стал наливать чай.
— Третий, значит, — сказал Алексей Петрович. Он отхлебнул горячего чая, зацепил ложечкой варенья и прищурился на штурмана.
— Третий, — подтвердил штурман, — Отличное варенье делает тебе твоя Антонина Николаевна.
— Я говорил со Страутом, — сказал Алексей Петрович. — В восемнадцать тридцать подавать „Тахмасиб“ на погрузку.
Михаил Антонович взглянул на часы. Было десять пять.
— Успеется, — сказал он.
— Штурман, — сказал Алексей Петрович. — Где твои бортинженеры, штурман?
Михаил Антонович опустил глаза и стал скрести ложечкой по блюдцу с вареньем.
— Иван на „Тахмасибе“, — сказал он с запинкой, — Копается в вычислителе. Редкий парень, Алешенька. Из него выйдет о-отличный штурман. Он составил алгоритм.
— А где Колька? — прервал его Алексей Петрович.
— Колька… — штурман шарил глазами где-то поверх головы Алексея Петровича. — Коленька… это… Он, кажется… это…
— Он в радиорубке, штурман, — сурово сказал Алексей Петрович. — И ты это отлично знаешь. Ты его покрываешь, штурман.
— Ничего подобного, — сказал штурман, алея еще больше.
— Покрываешь. Мальчишка и месяца не пробыл на спутнике, а уже обжимается с какой-то вертихвосткой-радисткой.
Уже на ты со всеми бабами на Спутнике. А ты его покрываешь.
— Она не вертихвостка, — запротестовал штурман. — Она очень славная девочка. Очень скромная и милая. И он е ней не обжимается, а беседует о… о кибернетике.
— Знаю я эту кибернетику! — рявкнул Алексей Петрович. — Черт знает что. Через восемь часов подавать корабль на погрузку, штурман жрет чай, один борт-инженер занимается исследованиями, другой крутится с девчонками. Черт знает что!