Неизвестные Стругацкие. От «Понедельника ...» до «Обитаемого острова»: черновики, рукописи, варианты
Шрифт:
Из ПНВС: «…осведомился он мелодичным голосом». Из «Туманности Андромеды»: «Тотчас зазвучал мелодичный и нежный голос переводящей машины:..», «мелодичный, нежный и сильный голос проник в сердце Мвена Маса»).
Уже не из «Путешествия Привалова», а из последней Истории ПНВС: «Защелкали тумблеры, замерцали экраны, загремели планетарные двигатели…». Из «Туманности Андромеды»: «…мерцающий жемчужным отблеском полусферический экран…», «во мраке лишь слабо мерцал экран…», «загремели удары планетарных двигателей, и звездолет с воем кинулся вниз…»).
Еще можно отметить присутствие термина Ефремова «репагулярный скачок» в первой Истории ПНВС.
Надо сказать и об одном из любимых писателей АБС — Алексее Николаевиче Толстом. Его влияние
А вот некоторые из параллелей ПНВС и произведений А. Н. Толстого.
Из ПНВС: «Цыкать зубом». Из трилогии «Хождение по мукам», роман «Сестры»: «Николай Иванович вытаскивал из портфеля пачку газет и принимался за чтение, поковыривая зубочисткой зуб; когда он доходил до неприятных сообщений, то начинал цыкать зубом, покуда Катя не говорила: „Николай, пожалуйста, не цыкай“». Из романа «Восемнадцатый год»: «Кто-то в тоске стал цыкать зубом».
Из ПНВС: «…при Алексее Михайловиче — царе Тишайшем его били батогами нещадно и спалили у него на голой спине полное рукописное собрание его сочинений…». Из романа «Петр Первый»: «Подхватили, поволокли на сруб. Там Емельян сорвал с него все, догола, повалил, на розовую жирную спину положил еретические книги, тетради и поданной снизу головней поджег их… Так было указано в грамоте: книги и тетради сжечь у него на спине…».
Из ПНВС: «Стелла быстро протараторила все, что мы успели сочинить. <…> Корнеев скомандовал: — Расстрелять». Из повести «Похождения Невзорова, или Ибикус» (после исполнения куплетов Невзоровым): «…пьяный офицер проговорил спокойно: — Расстрелять».
Помните плакат в столовой НИИЧАВО: «Смелее, товарищи! Щелкайте челюстями! Г. Флобер»? Немного вольно, но вполне уместно для столовой, правда? И обращение «товарищи» здесь тоже логично. Но вот какая заковыка — в «Искушении святого Антония», этими словами подбадривают себя «кинокефалы» (т. е. собакоголовые), пригрезившиеся Антонию. Видимо, кто-то из редакторов счел неуместным «слово гордое „товарищ“» в среде этих самых собакоголовых и в некоторых изданиях перевод Михаила Петровского поправлен: «Смелее, друзья! Громче щелкайте зубами!»
Может показаться, что все источники цитат в ПНВС уже атрибутированы. К сожалению, это пока не так. До сих пор не установлен источник знаменитых, зацитированных «Слона» и «Вина»: «Слон есть самое большое животное из всех живущих на земле. У него на рыле есть большой кусок мяса, который называется хоботом потому, что он пуст и протянут, как труба. Он его вытягивает и сгибает всякими образами и употребляет его вместо руки…» и «Вино, употребляемое умеренно, весьма хорошо для желудка; но когда пить его слишком много, то производит пары, унижающие человека до степени несмысленных скотов. Вы иногда видели пьяниц и помните еще то справедливое отвращение, которое вы к ним возымели…». Друг Аркадия Натановича переводчик Мариан Николаевич Ткачев говорил мне, что именно он принес их Аркадию, но припомнить, откуда он их почерпнул, не смог. Стало быть, буду работать дальше!
ПНВС был опубликован в 1964 году сначала в сборнике «Фантастика-1964» (первая часть), затем в журнале «Искатель» (первая
В издании «Фантастика-64». была сноска к пятой главе (в которой фраза «Дивана не было»): «Авторы считают своим долгом поблагодарить Л. А. Камионко за активное участие в работе над этой главой». А в конце публикации значилось: «В настоящее время авторы заканчивают работу над повестью „Понедельник начинается в субботу“. „Суета вокруг дивана“ является первой частью этой повести. (Прим. ред.)».
Подзаголовок ПНВС «Сказка для научных сотрудников младшего возраста» в многочисленных переизданиях имел несколько вариантов: «сказка» или «повесть-сказка», «сотрудников» или «работников».
Множество дополнительных сведений о самом НИИЧАВО, а также о персонажах, его населяющих, содержится в черновике ПНВС. Иногда интересные подробности встречаются и в первых изданиях повести, что ниже отмечено особо.
В издании «Фантастика-64» Киврин Федор Симеонович имел более привычное и современное отчество — Семенович. А вот в рукописи он иногда Симеонович, иногда — Семенович, фамилия у него была — Пупков-Задний, и описывается он там более негативно, к примеру: «…в приемную, отдуваясь, багровея и колыхая чревом, вдвинулся знаменитый…» Хотя и было там приведено мнение Привалова о нем: «Он был единственный из старых, кого я любил». Отдел, возглавляемый Федором Симеоновичем, назывался не Линейного Счастья, а Простого Счастья и Довольства. И биография Пупкова-Заднего первоначально была несколько другой: «…при Петре Алексеевиче, царе Великом, он было возвысился как знаток химии и довольно долго работал в Пробирной палате, но чем-то не потрафил Александру Даниловичу Меншикову и попал на каторгу на Демидовские заводы…» Там же было высказано мнение самого Киврина об институте: «…все-таки ночь п-под новый год, т-тут, в этом клоповнике, н-ночью, знаете…»
Дополнительные подробности о Витьке Корнееве можно узнать из разговора его с Приваловым накануне дежурства:
У входа в приемную директора я встретил мрачного Витю Корнеева. Он вежливо мне поклонился, не вынимая рук из карманов, и третий раз за этот день поздоровался со мной. Я подозрительно посмотрел на него.
— Ну как ты вообще? — осведомился он.
— Да ничего, — сказал я осторожно. — Вот заступаю. А ты как?
Он оттянул пальцем воротник свитера.
— Буду веселиться, — сказал он. — Буду танцевать. Буду делать стойку.
— Не попади ногами в зеркало, — сказал я. Был такой случай в ноябрьские праздники.
Он даже улыбнулся.
— Ты Саша, вот что… Ты присмотри у меня в лаборатории, там будет кое-что включено и будет работать дубль.
— Чей дубль?
— Ну мой дубль, естественно. Кто мне своего отдаст? Он парень ничего, работящий. Я его там запер, вот возьми ключ.
Корнеев с Амперяном спорили о белковой жизни несколько по-другому: