Неизвестные тайны России
Шрифт:
— Ну что, закончил молиться? — послышался голос князя. — Вставай и слушай, что я тебе говорить буду.
Старый я становлюсь, а дела в государстве Российском идут не так, как хотелось.
Польский король Александр притесняет жену свою и мою дочь Елену, подстрекая князей литовских выступать против Руси. Воевода мой Даниила Щеня победил и литовцев, и поляков. За поляков заступился магистр ливонских рыцарей Плеттенберг, с которым пришлось немало повоевать, чтобы замирить его.
К руке России приведены Вятская, Арская и Югорская земли, постоянно бурчащие за спиной. Периодически бунтует Казань, ее приходится усмирять. Не о себе думаю, о сыне Василии. Он, кровь моя родная, ему и быть царем. А по закону, первенец мой от первой жены Иоанн умер и оставил сына Дмитрия, моего внука и внука господаря молдавского Стефана, который и является первым наследником и которого я уже объявил цесаревичем. Мне жить осталось недолго, а если я не решу спор о престолонаследии при своей жизни, будет на Руси смута великая и кровь польется немалая для того, чтобы кто-то один во главе Руси встал.
Василия бояре настраивают супротив меня, почему я его и отдалил от себя вместе с материю его Софьей.
А посему повелеваю я, что ты, немчин, будешь сидеть в потайной комнате рядом с кельей, в которой я хочу по одному побеседовать со своими боярами. Перед тем, как я войду к ним, они в комнате будут вдвоем с зеркалом, а ты будешь записывать все, что они будут говорить и делать, и сразу докладывать мне…»
На этом рукопись обрывалась. Я перерыл все ящики, но больше не нашел ничего.
Вероятно, Великий князь исполнил свое намерение, так как, в конце концов, наследником был объявлен Василий Иоаннович, потомок греческих императоров, а Елена молдавская с сыном Дмитрием были посажены под стражу, где они и умерли в обстановке, таящей в себе много загадок.
А где же зеркало? Оно, как и все великие тайны государства нашего передаются от режима к режиму, от династии к династии, являясь величайшей тайной, не имеющей срока давности.
Эта история заставила меня перечитать гору исторической литературы, чтобы найти хоть какие-то намеки на то, что был такой немчин Яков Пфеффер, который писал летопись государства российского, но все было тщетно, открытых материалов не хватало.
Если проследить нашу историю, начиная с Великого князя Василия Третьего и до наших дней, то можно увидеть столько несуразностей и жестокостей, которые объясняются только тем, что зеркало побывало в руках властителей.
Поиск зеркала
Все попытки что-то выяснить о зеркале натыкались на откровенный скептицизм и пожелания сходить в магазин «Мир зеркал», там такие специалисты, что по любому поводу могут выдумать нужную историю, чтобы увеличить уровень реализации продукции зеркальных предприятий.
Вероятно, в конце концов, я бросил бы поиски, уверовав в то, что мною найдены записки, хранившиеся в архиве врача-психиатра, как документальные доказательства одержимости больного и в которые я поверил, как дядя-сарай, мужик-следователь, которому правонарушители вешают лапшу на уши о причинах, приведших их на скользкий путь нарушения закона.
Я хотел закончить все поиски, но вдруг раздался звонок. Как всегда, анонимный. Определителя номера у меня никогда не было, да и я, признаться, не люблю, когда аппарат включает определитель номера, потом хозяин определителя номера анализирует, а достоин ли звонящий, чтобы с ним можно было о чем-то говорить.
В детективных романах всегда пишут, что звонок был из телефона-автомата. Звонок явно был не из телефона-автомата. Звонивший мужчина, обойдя процедуру представления, бархатным голосом сообщил, что у него есть информация по интересующему меня вопросу, он с радостью готов ею поделиться со мною, и, если я не возражаю, то он предлагает нам встретиться в любом нейтральном месте, например, в кафе «Березка», на углу улиц Волочаевская и Енисейская.
Я был настолько очарован тембром его голоса, что без всяких колебаний согласился на встречу с ним завтра в двенадцать часов и взять с собой рукопись.
Наконец-то, я смогу узнать что-то, что приоткроет завесу тайны, или наоборот, захлопнет ее. Но по натуре я оптимист, и был абсолютно уверен, что меня ждет чудное открытие.
Кафе «Березка» внутри оказалось тихим и уютным заведением, в котором играла мягкая музыка. Посетителей было немного и место для нас было выбрано в углу, в небольшом кабинете, отделенном от зала занавеской из бамбуковых колен, причудливо изгибающихся и сухо пощелкивающих при прикосновении к ним.
Носитель бархатного голоса, Николай Михайлович, был обладателем хорошо сшитого костюма, приятной внешности и изысканных манер, настолько органично вписывающихся в его натуру, что невольно думалось о том, что он, наверное, и родился в манишке для фрака.
Пока накрывали на стол, Николай Михайлович интересно рассказывал истории об экспедиции Шлимана, нашедшей золото Трои, в которой наиболее выдающуюся роль сыграли бескорыстные подвижники археологии и непрофессиональные поисковики извечных тайн. Его речь плавно перемежалась анекдотами на исторические и литературные темы, и я в его обществе чувствовал себя легко и свободно.
Под разговоры и закуску, состоящую из слабосоленой семги и листьев салата с креветками, мы выпили по три рюмочки отборной сибирской водки, и мне казалось, что Николай Михайлович мой давнишний приятель, с которым мы везде были вместе, и он обо мне знает буквально все.
Действительно, Николай Михайлович знал обо мне буквально все. Прямо он об этом не говорил, но то, что он сказал, было настолько ясно, что легкая эйфория, вызванная водкой, исчезла как утренний туман с восходом солнца:
— Вы очень милый человек, — сказал он, — но вы вторглись на участок раскопок, уже огороженный государством. То, что вы сегодня принесли с собой, подлинник. Мы проводили его экспертизу и получили подтверждающие данные. Не надо делать удивленные глаза, вы прекрасно знаете, как это делается, и какую организацию я представляю.
С тем предметом, что интересует вас, связано очень многое в истории нашего государства и дополнительное злодеяние, пусть даже такое мелкое, как изъятие у вас рукописи с последующими угрозами в ваш адрес, могут повлиять на известный нам предмет в нехорошем для нас плане.
Мне, конечно, очень неприятно, но, то, что я вам расскажу, не оставит вам иного выбора, как стать участником многовекового эксперимента по выяснению свойств вещицы, некогда принадлежавшей Афанасию Никитину. Носители таких тайн одни по улицам не ходят, если вообще ходят по улицам. Надеюсь, я выражаюсь достаточно ясно?