Неизвестный Кропоткин
Шрифт:
После введения на 96 страницах и оглавления следует хронологический очерк маршрута. Он предваряется исторической справкой, в которой изложены основные моменты истории поисков скотопрогонной тропы с приисков на юг. Ежегодно по тайге с целью разведки месторождений золота бродило множество партий, но от них не поступало никакой информации, которая была бы полезна для познания края. И Кропоткин, «пользуясь случаем», в предисловии обращается «ко всем золотопромышленникам Восточной Сибири» с просьбой о том, «чтобы в каждой партии постоянно, ежедневно записывалось, по какой речке шли в течение дня, куда сходятся ее вершины нет ли там перевала куда-нибудь; если есть, то удобен ли он и т. д.»1.
1 Отчет об Олекминско-Витимской экспедиции, С. 17.
Если бы мы имели поболее подобных маршрутов, то наши карты давно были бы приблизительно похожим изображением страны.
Образные, художественные картины природы, вкрапленные в отчет, помогают более глубокому пониманию описываемого. Приведем несколько примеров: «Постоянно забираясь все в более и более дикую горную страну, мы спустились… по такому глухому ущелью, где единственной дорогой нередко представлялось заваленное громадными глыбами русло буйного горного потока. Два дня мы тянулись по этому непроходимому ущелью и, наконец, 23 июля, к вечеру, вышли сразу на обширную равнину, расстилавшуюся в широкой продольной долине Муи. Роскошь этой долины поражала нас после сумрачных сцен горной страны…
Окружающие нас горы донельзя однообразны,- это гольцы с округленными вершинами, покрытые осыпями, на которых изредка выступают пятна желтых ягелей и редкие особи лиственниц и елей. Вообще вся эта местность, весь этот перевал через Северо-Муйский хребет в высшей степени неудобопроходим. Когда тунгусы на Муе спросили меня, какою же падью поднялись мы на хребет, и я рассказал им, какою именно, то удивлению их не было конца. «Мы тут и на оленях теперь не ходим», - сказал мне один старик… 22 июля, идя вверх по ручью, перебираясь через мшистые болотистые покровы, которыми одета каменистая осыпь, мы в полутора верстах от ночлега дошли до довольно большого озера, где этот ручей берет начало. Озеро обставлено с боков высокими горами, так круто размытыми дождями и тающим снегом, что на склонах их едва держатся лишь крупные обломки слюдистых сланцев и гнейсов…»2.
2 Отчет, С. 54.
Всего пересечено пять хребтов, пройдено по долинам около 60 речек и ручьев, 13 перевалов. И каждое урочище нашло отражение в тексте книги, каждая речка, каждый подъем и каждый спуск… Объяснены некоторые из местных терминов и топнимов.
В книге присутствуют отступления, вроде бы не относящиеся непосредственно к ее теме, но, несомненно, интересные для читателя. Собственно, ведь все научные обобщения, сделанные Кропоткиным, не имеют прямого отношения к цели экспедиции - поиск скотопрогонного пути, - но без них отчет не приобрел бы значения научной работы.
Нельзя пройти мимо отступления об эвенках-проводниках. Кропоткин дает чрезвычайно высокую оценку роли в благополучном исходе экспедиции, которую сыграли ее проводники.
Специальные главы посвящены географическим и геологическим исследованиям долины Лены, Патомского нагорья и Лено-Витимского водораздела. В них сосредоточены главные научные результаты экспедиции.
Личное наблюдение геологического строения берегов Лены позволило разобраться в противоречивых взглядах. Кропоткин возражает Миддендорфу, принимает точку зрения Эрмана и Меглицкого, высказанную в 1851 году, рассматривает как почти неоспоримо доказанное, что известняки, выступающие в долине Лены между Киренском и Олекминском, «древнее красного песчаника, лежащего горизонтальными слоями между Качугом и Киренском». Особый интерес проявляет Кропоткин к новейшим отложениям в долине Лены, на которые по его мнению, до сих пор слишком мало обращали внимания. А между тем это толщи мощностью до 30 м и более. Знакомство с тремя обнажениями иловатой глины убедило в том, что это лес, похожий на известный рейнский и гималайский. Он пишет, что изучение этих отложений могло бы прояснить вопрос о ледниковом периоде в Сибири.
Этой теме, которая становится главной во всех его географических работах, Кропоткин посвящает седьмую главу книги, названную «Распространялись ли ледниковые явления на Сибирь?» Она начинается словами: «Важность вопроса, поставленного вначале этой книги, кажется нечего и доказывать… Мы до тех пор не будем в состоянии правильно понимать явления, в настоящее время представляемые орографиею, флорою и фауною Сибири, пока не вырешим вопроса о том, принимали ли ледники и плавающие льды какое-либо участие в том, чтобы придать Сибири ее настоящую физиономию, или нет. Пока не будем знать, какие изменения претерпевал климат Азии и Сибири в таком сравнительно близком от нас пошедшем, как постплиоценовый ледниковый период»1.
1 Отчет, С. 220.
Вопрос о былом оледенении Кропоткин связывает с проблемой климата и палеогеографии (физической истории) не только Азии, но и всей планеты. Он сетует на полное отсутствие данных о распространении ледниковых следов в Сибири. Их получено уже немало в Альпах, в полярных странах и даже в Тянь-Шане (автор упоминает замечательного географа и зоолога Н. А. Северцова, но «Сибирь доныне остается особняком». Ответа на вопрос не дал даже такой исследователь, как А. Ф. Миддендорф, склонявшийся больше к отрицательному взгляду на существование в прошлом сибирского оледенения. Кропоткин считает, что полностью отрицать древнее оледенение Сибири нельзя. Тогда следовало бы ответить на вопрос, почему его не было. То ли климат был более теплым, чем в соседних с Сибирью странах, то ли более сухим. Нужны факты.
Кропоткин из обнаружил: «…убежденный, что Сибирь не представляет следов ледникового периода, я мало-помалу должен был отступить перед очевидностью фактов и прийти к противоположному убеждению - тому, что ледниковые явления распространялись и на Восточную Сибирь, по крайней мере, на северо-восточную ее часть»1.
1 Отчет, С. 223.
Кропоткин описывает встреченные им на Патомском и Витимском плоскогорьях отполированные и изборожденные скалы и эрратические (блуждающие) валуны, явно принесенные издалека «со стороны», распространения ледникового периода на Сибирь». Эти доказательства встречены были еще раньше в Саянах, на реке Оке, а потом на Патомском нагорье. Убедительно на нескольких страницах он обосновывает свой вывод о ледниковом, а не речном их происхождении.
Кропоткин описывает и морены, оговариваясь, что он прежде с такого типа несложностыми отложениями знаком не был, поэтому твердо не решается их назвать, но среди приводимых им самим описаний, он уверен, окажутся и несомненные морены, остающиеся только отступившими ледниками. Затем автор переходит к «второстепенным доказательствам ледниковой гипотезы». Ими он считает обилие ныне высыхающих озер среди горных хребтов и на плоских возвышенностях, они - «наследники» ледникового периода, так же, как и лесс, ледниковую гипотезу происхождения которого Петр Алексеевич одним из первых отстаивал.
Изучены факты, приводимые против ледниковой гипотезы. Их неосновательность показана на многих примерах.
Глава о ледниковых явлениях выглядит как отступление - она вклинилась в хронологическую ткань книги.
Описан резкий переход от патомского нагорья (так Кропоткин назвал горную страну альпийского типа, пересеченную на пути к приискам) к более мягким, сглаженным формам рельефа. С вступлением в долину реки Ныгри «собственного горы, пики исчезают, и те возвышенности, которые составляют стены пади у Тихоно-Задонского прииска, уже не заслуживают названия гор». Причина этой перемены - в изменении характера горных пород: здесь преобладают глинистые сланцы, хотя и сольно метаморфизованные.