Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...
Шрифт:
В свое время Роман Кармен писал: «Юлиан Семенов, высаживавшийся на изломанный лед Северного полюса, прошедший пылающие джунгли героического Вьетнама, сражавшийся бок о бок вместе с партизанами Лаоса, передававший мастерские репортажи из Чили и Сингапура, Лос-Анджелеса и Токио, из Перу и с Кюрасао, из Франции и с Борнео, знавший затаенные улицы ночного Мадрида, когда он шел по следам бывших гитлеровцев, спасавшихся от справедливого возмездия, живет по-настоящему идейной жизнью...
Именно поэтому его герой Максим Максимович Исаев-Штирлиц стал любимым героем молодежи — писатель отдает герою частицу своего «я»,
Редакция получает много писем, где задаются вопросы о судьбе Исаева-Штирлица. Выполняя пожелания читателей, публикуем беседу нашего корреспондента с Юлианом Семеновым.
— Юлиан Семенович, мы простились с Исаевым-Штирлицем в Мадриде, вскоре после окончания Великой Отечественной войны. Во всяком случае именно этим эпизодом заканчивается ваш роман «Приказано выжить». Будет ли что-нибудь еще написано о работе Максима Максимовича Исаева?
— Отвечу определенно: будет... Во время работы по выявлению и возвращению на Родину похищенных гитлеровцами культурных ценностей я постоянно консультируюсь с Жоржем Сименоном по этому вопросу. Как-то я спросил его, не было ли ему трудно прекратить работу над своим циклом романов о Мегрэ.
Он ответил: «Сначала я не находил себе места, я сросся с ним, Мегрэ стал моим “вторым я”.
Потребовались годы, прежде чем я вошел в свою новую работу, в написание дневников правды; внимательный исследователь сможет найти в них те эпизоды моей жизни, которые прямо-таки понуждали меня писать тот или иной роман о Мегрэ. Уверяю тебя, расставание со Штирлицем будет для тебя столь же трагичным». Боюсь, что Сименон прав.
— А коли так, то ваша недавняя поездка в страны Латинской Америки, видимо, тоже связана с продолжением работы над цик- лом романов о Штирлице?
— Увы, Гете был высоко прав, когда написал: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» Мне бы очень хотелось написать через Штирлица то, что происходит ныне на границах героической Никарагуа, но ведь это невозможно, ибо я сам определил дату рождения моего героя — 1900 год, ровесник века. А писать надо, и я буду писать о заговоре ЦРУ против страны, отстаивающей одно лишь право — на независимость.
Я проехал — в марте этого года — на машине всю Никарагуа, от столицы до границы с Коста-Рикой.
В Сан-Хосе, столице Коста-Рики, мне довелось повстречаться с двумя парагвайца ми; они, понятное дело, «коммерсанты», находятся в стране «поповоду бизнеса».
На самом же деле эти люди — военные инструкторы, наемники ЦРУ, и хотя родились они после войны в Аргентине, их родители занимали высшие должности в системе СС и СД, по тайным дорогам «Одессы» с ватиканскими паспортами ушли в Латинскую Америку.
Преемственность нацизма — вещь особая, не изученная еще. Фюрер «национал-социалистической рабочей партии» Гарри Лаук по паспорту является гражданином США, но его отец, крупный нацистский чиновник,
Так что, видимо, сегодняшнюю ситуацию в Центральной Америке придется писать через другого героя, через журналиста и литератора Дмитрия Степанова.
Вернувшись от партизан Лаоса, я с его «помощью», его глазами увидел то, что отлилось в повесть «Он убил меня под Луанг-Прабангом».
После нескольких лет работы в Западной Европе я — через Степанова же — написал роман «Пресс-центр». Во время нынешней поездки в Латинскую Америку побывал в немецких колониях на границе с Парагваем.
Там живут люди, убежавшие сюда в сорок пятом; немецкая речь здесь слышится чаще, чем испанская,
живут закрыто, на каждого приезжего смотрят подозрительно... Прекрасно оборудованные аэродромы, самолеты, принадлежащие частным лицам, то и дело совершают полеты в Парагвай, где фашизм является государственной религией...
— Значит, можно считать, что сейчас Парагвай является глав- ной опорной базой бывших гитлеровцев и их «последователей» нео- нацистов?
— Не только Парагвай. В Чили существует колония «Дигнидад», это на границе с Аргентиной: закрытая зона, вход по пропускам, нацистские приветствия. В одной из стран Латинской Америки Павел Гордиенко, один из коллаборантов как Бандеры, так и Власова, создал после войны чисто фашистскую партию. Понятно, на кого опираются наемники ЦРУ, сбежавшие из Никарагуа...
Профашистская партия существовала и на Кубе в 30-х годах, называлась она «АБЦ», получала прямую поддержку из Берлина, от рейхсляйтера Боле, отвечавшего за все нацистские группы в мире...
А если это сопоставить с тем, что вся торговля немецкой литературой ныне в ряде стран Латинской Америки находится в руках фирмы «АБЦ», то здесь есть над чем подумать...
Во всяком случае в сороковых годах, когда США начали холодную войну, когда ЦРУ подобрало всех нацистских разведчиков, когда Рауф и Барбье вкупе со Скорцени сделались суперагентурой ЦРУ, когда Штирлиц, мой герой, был лишен связи с Родиной (с фалангистской Испанией Франко Советский Союз не считал возможным поддерживать дипломатические контакты, большинство стран Латинской Америки в ту пору — по наущению ЦРУ — спровоцировало разрыв отношений с нашей страной) ему было о чем подумать, да и видеть он мог больше других...
— А какова судьба Мюллера, шефа гестапо?
— На одном из маленьких западноберлинских кладбищ много лет назад стояла могилка группенфюрера; приносили цветочки. Однако когда прогрессивные западноберлинские журналисты настояли на вскрытии могилы Мюллера, погибшего, по официальной версии, 1 мая 1945 года, то гроб оказался пустым.
Я как и многие западногерманские и американские журналисты, совершенно убежден в том, что Мюллер ушел.