Некролог

Леонов Николай Иванович

– Это противозаконно.

– Неважно. Речь-то идет о близком тебе человеке. К тому же, если откажешься, внучка явится к тебе сама.

Перевалов поморщился.

– Подумай, - настаивала дочь.
– Лучше позвони до ее визита, а то получится себе дороже.

– Спасибо, - отодвигая тарелку, сказал старик.
– Я больше не хочу. И не могу.

Старушка уловила скрытый смысл его слов:

– Ничего, сможешь. Я иду за видеотелефоном.

– Нет.

–

Ну, папа... папочка, - дочь наклонилась к Перевалову и начала, как в детстве, гладить его.
– Я тебя очень прошу...

Со стороны эта сцена выглядела, наверно, смешно: столетняя старуха ластится к своему еще более древнему отцу. Но Перевалова это растрогало. Он вспомнил давно минувшие времена Это было приятно, и старик закрыл от удовольствия глаза.

Тоненький луч солнца проник в комнату, защекотал и разбудил Перевалова, вздремнувшего после обеда. Проснулся старик в отвратительном настроении: часа два назад он, пересилив себя, позвонил Генеральному прокурору, а затем - Марату Чингаеву. Родные были довольны, а старику стало совсем плохо.

Он чувствовал себя униженным, но не от того, что просил, боясь отказа. Наоборот, Перевалов был уверен, что ему не откажут. Ему просто не могли отказать - и пользоваться этим было неприятно. Конечно, и раньше Перевалову приходилось нелегко после очередного выпрашивания, но сегодня старик перенес все это значительно тяжелее.

Неожиданно в комнату ворвался праправнук Перевалова. Он всегда входил к нему без стука.

– Привет, дед. Как дела, еще не умер?

Старик не нашелся, что ответить.

– Я принес мое заявление с просьбой о внеконкурсном зачислении в космошколу. Вот тебе ручка - черкни на нем по-быстрому пару строк.

– Зачем?

– Чтоб наверняка приняли.

– Я не о том. Зачем тебе космошкола, ты же собирался стать гидрологом?

– Передумал. Да ты не тяни, старик. Давай, пиши.

– А ты попробуй самостоятельно поступить. Сдать экзамены, как все.

– Ну-у, дед. Че я буду даром стараться, если можно и так. Давай, пиши.

– Не буду.

– Че? Ты че, спятил, старик? Я всем дружкам сказал, что поступлю - сто процентов!

– Ну и что?

– Да они меня засмеют!

– И поделом.

Продолговатое лицо парня вытянулось, казалось, еще больше. В глазах вспыхнула злоба. Он стиснул руку в кулак и занес его над головой Перевалова.

– Ты, дед, не шути со мной. Я уже все решил.

– Не надо было решать за меня.

– Ах, так...
– парень резким движением схватил старика, потянул на себя и с силой толкнул назад. Перевалов ударился о спинку

кровати и застонал. Не столько от боли, сколько от бессилия. Покрытые морщинами руки старика мелко дрожали. Он хотел что-то сказать, закричать, позвать на помощь, но не смог вымолвить ни слова.

В этот момент в комнату вбежала пятилетняя Олечка, младшая сестра парня.

– Здлавствуй, дедушка!
– очаровательно картавя, выпалила ока

Парень выругался, в сердцах отбросил к стене стул, схватил свое заявление и ушел, яростно хлопнув дверью.

Перевалов облегченно вздохнул и, с трудом шевеля языком, произнес:

– Спасибо... Спасибо, Олечка.

– А почему он так кличал?
– спросила девочка, забираясь к старику на кровать.

– Видишь ли, когда человек ставит перед собой цель и пытается достичь ее любой ценой, горе тому, кто окажется на его пути. Больше всего бесит этих людей, если кто-то мешает им достичь своего... И в нашем доме есть такие люди: твой брат, например. И на пути у них вечно оказываюсь я.

– Мой блатик? А кто еще?

– Твои папа и мама, твоя прабабушка...

– И вон тот усатый дядя тоже?
– девочка показала пальцем на портрет, висевший на стене напротив.

Перевалов медленно перевел взгляд на портрет:

– И он тоже. Он беспощадно сметал с дороги всех, мешавших ему. А мы, идя на смерть, бездумно орали: "За Родину! За..." за дядю...
– старик горько усмехнулся.
– Хотя зачем я все это тебе говорю, ты же ничего не понимаешь...

– Понимаю, дедушка.

– Понимаешь? Так ты не будешь такой, как они? Не будешь хоть ты огорчать своего дедушку?

– Не буду, - девочка засмеялась, точно колокольчик зазвенел, и прижалась к старику крохотным теплым тельцем.
– Не буду, только купи мне иглушечную лакету. Купишь?

– Какую ракету?

– Такую, как у Петьки из нашего двола. А то он летает на ней каждый день, а меня с собой не белет!

– Что?..

Внезапно старик судорожно дернулся - пружины в кровати загудели - и начал жадно, по-рыбьи, хватать ртом воздух.

Девочка испуганно отскочила. Неотрывно глядя на посеревшее лицо дедушки, попятилась к выходу.

– Мама! Мамочка!
– закричала она, как только отошла достаточно далеко от старика, и побежала в глубь квартиры...

К вечеру Перевалов умер.

А на следующий день во всех центральных газетах было напечатано:

"Вчера, на сто тридцать восьмом году жизни, скончался Василий Васильевич Перевалов - последний участник Великой Отечественной войны..."