Некромант из провинции (Шериф для мертвецов)
Шрифт:
— Ох, честно — никаких, — Горри поднял с пола оброненную вилку, обтер ее салфеткой и положил рядом с собой на стол. — В голове настоящая свалка.
Свалка… свалка… свалка…
— Да уж, — произнесла упырица, отхлебнув кофе. — Ян оказался хитер, как змей.
Змей… змей… змей…
"Логово"!
Лицо Киреева прояснилось.
— Ребята, — сказал Егор, одним глотком допив остатки кофе, — я знаю, где Ян Грушницкий!
Глава 23
Вниз, к богам
Можно было, наверное, догадаться и раньше. Да что уж теперь корить себя… Пара самых обычных слов, произнесенных сейчас друзьями, послужила толчком к полному пониманию Егором сути происходящего. Змей! Свалка! Прозвучав почти одновременно, эти слова вызвали в сознании некроманта ассоциацию с местом, которое как нельзя лучше подходило Грушницкому для выполнения зловещего плана. С местом, где более полувека назад развернулась одна из самых горестных сцен в истории города. С местом, которое маги и нелюди, общаясь промеж собой, называли не иначе как Логовом.
"Мировая змея", Ермунганд, которая, если верить легендам, опоясывает собой всю планету, обитает именно там. Это ее Логово расположено глубоко под Ростовом и опутано мощной сетью защитных чар, не позволяющих чудовищу прорваться на поверхность.
Миф о невероятной длине Ермунганд родился вследствие того, что монстр, пользуясь разветвленной системой подземных тоннелей, способен добраться в любую точку планеты. Но существует только один проход, размер которого позволил бы Ермунганд выползти на поверхность. И змея периодически предпринимает такие попытки. Это происходит в месте, известном как…
Змиевская балка.
Гигантская ложбина в западной части Ростова. Что главное — земля там буквально нафарширована мертвецами…
В августе 1942 года германские оккупанты убили в Змиевской балке около двадцати семи тысяч военнопленных, а также проживавших в Ростове евреев. Тела остались лежать там же, на месте гибели этих людей.
В ходе Великой Отечественной войны германские войска захватывали Ростов-на-Дону дважды. Осенняя оккупация 1941 года была кратковременной, и организовать истребление населения немцы тогда не успели. Во второй раз Ростов был взят 24 июля 1942 года. Вскоре после этого были изданы указы о поголовной регистрации евреев в возрасте с четырнадцати лет, и о ношении ими специальных опознавательных знаков.
Общее руководство уничтожением евреев, военнопленных и других лиц в этом регионе осуществлялось айнзатцгруппой "D", командующим которой был Вальтер Биркамп. Непосредственным организатором расстрела являлся начальник зондеркоманды СС 10-а, оберштурмбанфюрер Курт Кристманн.
Пятого и шестого августа 1942 года советские военнопленные под дулами автоматов вырыли в Змиевской балке большие ямы и рвы, после чего были расстреляны.
Девятого же августа был опубликован приказ, предписывающий еврейскому населению Ростова через два дня явиться к восьми утра на сборные пункты для "переселения". Оттуда людей группами по 200–300 человек перевозили и перегоняли к месту казни, где взрослых расстреливали, а детей убивали, смазывая им губы сильнодействующим ядом. Вместе с евреями в балке погибло и некоторое число представлявших другие национальности членов их семей. Впоследствии там же казнили подпольщиков, душевнобольных, военнопленных, и прочих людей, неугодных национал-социалистам…
Так что, зациклившись на мысли о Северном кладбище, Егор, можно сказать, "заглотнул наживку".Ян, как теперь выяснилось, не доверял ему настолько, чтобы поведать сразу все детали своей задумки. Говоря о высокой концентрации мертвецов в Ростове, Грушницкий имел в виду вовсе не Северное или какое-либо еще из городских кладбищ. Яну даже не обязательно было серьезно готовиться — ведь почти тридцать тысяч бесконтрольных, "бесхозных" мертвецов лежали в неосвященной земле практически у него под боком!
Только две вещи удерживали их от самостоятельного подъема. Во-первых, будучи невинно убиенными, эти люди получили право на такую благодать, в которой полностью растворился весь негатив, способный вытолкнуть из-под земли их мертвые тела. А во-вторых — за гибель их уже давно отомстили другие.
Теперь Кирееву была стала понятна и причина наготы зомби в последнем сне. Подсказка от Провидения! Нацисты ведь почти всегда заставляли приговоренных к смерти снять всю одежду.
Егор бросил взгляд на часы. Половина одиннадцатого вечера. Водить воскрешенных во улицам Ян смог бы и средь бела дня, но вот осуществить ритуал — не раньше полуночи. Значит, у них есть целых полтора часа, чтоб вмешаться.
Или — всего полтора часа?
— Вот оно, значит, как, — произнес Горри, когда Егор озвучил свою догадку. — Стало быть, едем туда?
— Подожди, — сказал Киреев. — Времени мало, но мне все-таки нужно сделать еще кое-что.
Весь этот проклятый день некроманта терзали мысли не только о том, где и как искать Яна. Что делать, когда он будет, наконец, найден? Вот какой вопрос беспокоил Егора сильнее всего. Фразу "Надо его убить" произнести гораздо легче, чем даже задуматься о том, чтобы сделать это на самом деле. Хотя, какое там… Даже просто сказать это было вовсе не так легко.
"Он был моим лучшим другом. Считай, почти что братом, — думал Киреев. — И даже после того, что я узнал о нем, после того, что он сделал, я все равно не смогу заставить себя произнести одно из убивающих заклятий, направив жезл ему в грудь. И все-таки, я должен его устранить".
Проще всего, конечно, было бы стянуть в Змиевскую балку всех, до кого он был в состоянии достучаться. Но сделать это мешало все то же осточертевшее проклятие Истинного Горя, которое вполне могло сработать, даже если бы Егор просто подал сигнал тревоги, не разглашая основной сути. Лишний раз рисковать жизнью некромант не хотел…
Был и другой способ решить эту проблему.
Обряд воззвания к Темным богам, с целью заручиться их поддержкой в предстоящей схватке с Грушницким.
В случае если он получит согласие, Кирееву не придется брать на душу лишний грех.
Боги сами покарают Яна. Так, как сочтут нужным.
— Мне нужно спуститься в подвал, — сказал Егор, вставая из-за стола.
— А можно, я пойду с тобой? — глаза черта полыхнули огнем задорного любопытства.
— Извини, на этот раз — нет, — покачал головой Киреев. — Я иду не просто "выбирать подходящий меч". Если выживем, я тебе как-нибудь потом обязательно покажу свою лабораторию.