Некромант поневоле. Часть 2
Шрифт:
Интересно, ректор обрадуется, если в лаборатории мэтра Лонера появятся три новых умертвия? А может, их сразу к стене пришпилить, как бабочек? Или лучше обождать до третьей пары, которой у нас идет Общая некромантия? Там такое широкое поле для деятельности открывается, особенно если использовать учебную клетку и оживить какого-нибудь свеженького зомби...
Впрочем, о чем это я? Полноценные умертвия мне самому пригодятся - на опыты.
В этот момент через мое плечо перелетел кусок недоеденной булки, шлепнувшись аккурат между пирожками, и я понял, что свою тягу к книгам придется удовлетворить несколько позже. После
– Здор-р-ррово, мелкий, - помахал рукой восседающий на моем стуле отпрыск графа де Регилль. Самоуверенный, наглый и едва не шалеющий от ощущения собственной безнаказанности. А рядом ухмылялись двое его приятелей - таких же оскалившихся, словно дорвавшиеся до свободы лисы, крепких физически и явно обделенных инстинктом самосохранения "огневиков", которых я где-то уже мельком видел, но до сего мига не придавал особого значения.
Любопытная троица... интересно, в афере с простыней де Регилль участвовал один? Или же кровь мертвеца была нужна им всем? Конечно, Томас говорил о двоих "светлых", которые похищали юных мэтров... но кто знает? Может, они периодически менялись или один просто стоял на стреме?
Надо будет это выяснить.
– Чего замер, Невзун?
– вальяжно осведомился юный граф, надменно вскинув подбородок.
– Десять золотых с тебя - за вранье. И еще столько же - в качестве компенсации морального ущерба. Уяснил?
Я только хмыкнул.
Десять шагов, один-единственный хороший удар, и этого неуча просто разнесет на части. Хотя нет. С крайними мерами пока обождем. Я из этих придурков лучше "добровольцев" на жертвенный алтарь сделаю - заслужили. Да и, честно говоря, давно хотел попробовать одно интересное заклятие...
– Ты все понял?
– угрожающе повысил голос этот болван, и в столовой стало оглушительно тихо.
Я мельком покосился по сторонам и с досадой крякнул, обнаружив, что в мою сторону обернулись все без исключения взоры.
Сколько тут собралось народу? Сто человек? Двести? С последних курсов, правда, никого нет, потому что у них практика длится дольше, но малышня почти в полном составе. Вон, даже "темная" мелочь притопала: Верен, Молчун, Шарк, Верия... и все до одного таращатся на меня, как на белую ворону. Некоторым даже интересно, что будет дальше. Кто-то явно ждет, что меня сейчас взгреют на славу. А кто-то растерянно озирается, будто ища, нет ли поблизости строгого преподавателя, который мог бы остановить начинающуюся ссору.
Сделав непроницаемое лицо, я подошел к заваленному объедками столу, вокруг которого восседали три идиота, и церемонно поклонился.
– Господа... у вас ко мне какие-то претензии?
– Гони назад деньги!
– сузил глаза графенок, даже не думая подняться.
Я изобразил удивление.
– Какие еще деньги?
– Которые я тебе дал!
– Ну так ты же отдал их по доброй воле: я продавал, ты покупал... в чем проблема?
Де Регилль, наконец, поднялся со стула и выпрямился во весь рост, угрожающе нависнув надо мной.
– Ты меня обманул! А за обман знаешь, что бывает?
Я округлил глаза.
– Что?
–
– перед моим носом нарисовался внушительный кулак.
Я изумился повторно.
– Ух ты. Так ты что, на дуэль меня вызываешь?!
Де Регилль фыркнул.
– Много чести. Просто морду начищу и достаточно.
– Да ну?
– простодушно спросил я.
– А чего ж тогда в прошлый раз этого не сделал? Когда был один, а не в компании друзей-приятелей? Неужто совесть не позволила? Или побоялся, что один не справишься?
У парня перекосилось лицо, а в столовой послышались первые смешки.
– Да я тебя...
В этот момент я неожиданно сморщился, знаком прервал качнувшегося ко мне старшекурсника и, крепко зажмурившись... чихнул. Да так мощно, прямо-таки от души, что образовавшийся вокруг меня в этот момент крохотный вихрик внезапно разросся до размеров небольшого смерча и, закрутившись в тугую спираль, так же внезапно развернулся, разойдясь во все стороны тугой воздушной волной.
Заклинание, разумеется, не было направленным - какой бы первокурсник сумел использовать боевую магию седьмого порядка?
– поэтому шарахнуло сразу по всем в радиусе пяти шагов, с грохотом опрокидывая стоящую поблизости мебель и опрокидывая на пол растерявшихся адептов. Мой заваленный объедками стол воздушной волной буквально подбросило вверх; сидевших за ним молодцов отбросило назад вместе со стульями, с силой ударило об стену, а затем еще и облило из недопитых кружек, которые, будто по волшебству, опрокинулись точнехонько на холеные физиономии третьекурсников. Да еще смачно так опрокинулись, с размаху. Вместе с тарелками. Некоторые потом даже утверждали, что вылившейся оттуда жидкости было гораздо больше, нежели могло поместиться в кружках, а количество объедков резко увеличилось за счет присоединившегося мусора с соседних столов...
А я что? Я - ничего. Стою себе на месте, с искренним недоумением рассматриваю сползающих по стенке идиотов, лица которых щедро украсились живописными бурыми пятнами, а на щеках налип зеленый горошек. Заботливо отряхиваю мантию, самый краешек которой оказался задет опрокинутым бубликом. И понятия не имею, чего это все пялятся!
Конечно, юный граф расстроен... я все понимаю. И ударившаяся о его гранитный лоб кружка тоже оказалась для него полной неожиданностью... особенно в том, что не отправила дурака в долгое беспамятство, как приятелей. Твердолобый, видимо, оказался. Не говоря уж о том, что большая часть жидкого содержимого тарелок с редкой целеустремленностью пролилась именно на его лицо и мантию, а теперь медленно капала на пол, украшая его остатками супа, травяного настоя сразу трех видов, крепкого компота... кажется, даже с вишенками... и чем-то еще, чего я, честно говоря, не смог с первого разу опознать.
Но кто же виноват, что он оказался так близко?!
Оглядев медленно обтекающего парня, я сокрушенно покачал головой, после чего хлопнул его по плечу, брезгливо обтер мокрые пальцы об его же мантию и ободряюще заметил:
– Не стой под струей!
После чего отвернулся от застывшего в шоке де Регилля, честно собираясь, наконец, пообедать, и... нос к носу столкнулся с крайне недовольным мастером Рухом, который вместе со всеми изучал картину разрушений в этой части столовой и небезосновательно полагал, что знает, кто в этом виноват.