Некромерон
Шрифт:
— Нет, нет, нет! — запротестовал Благодушный. — Князь Илгалии — наш верный и давний союзник. Это же шут знает что такое, если мы станем разбрасываться самыми выгодными партнерами.
Король имел в виду, что князь часто и основательно проигрывал ему в карты и, кстати, так и не погасил последний долг. При таком стечении обстоятельств было просто немыслимо назначать врагом государства доброго и неопасного соседа.
— Ваше величество сегодня в ударе, — поддакнул маркиз Гизонга. — Скупо, лаконично. Но каждое слово буквально в яблочко.
— Я рад, что повелитель пришел к сходным выводам. Молчавший все это время господин Фафут подумал, что голос его начальника звучит, как пение сладкоголосой волшебной птицы.
— И поэтому мы с маркизом посчитали, что всплеск народного возмущения, этот поток гнева следует направить в выгодное для нас русло, — уверенно вел граф свою партию. — Тем более что поводов у нас для этого предостаточно. Одно исчезновение пресловутого Сегуги Золотые Пальцы…
— Но он же был вором? — жалобно спросил Юлейн. — Правда?
— Так точно, ваше величество! — рявкнул бурмасингер и сам испугался внезапной своей смелости. Чего он влез в разговор, кто его спрашивал?
Впрочем, и король, и оба вельможи посмотрели на него вполне благосклонно.
— Объясните мне, что плохого в том, что он пропал, — потребовал его величество. — Это же положительный момент?
— Сверхположительный, — согласился да Унара. — А то, как, где и при каких обстоятельствах он пропал, — еще лучше. Считайте, что он сделал нам на прощание огромное одолжение. Царский подарок, вполне в его духе: с широтой и размахом, не считаясь с затратами и трудностями.
— Столица бурлит от слухов и подозрений, — вступил маркиз Гизонга.
Вельможи внезапно напомнили Фафуту музыкантов из хорошо сыгранного оркестра — они не сбились с такта ни на секунду. Просто флейта и скрипка, исполняющие тихую вечернюю серенаду. Серенады ведь и не так уж безобидны: сколько семей разрушается после этих нежных переливов под покровом ночи, сколько наивных девушек покидают отчий дом и исчезают бесследно. А главный бурмасингер потом ищи, ломай себе голову, как вернуть беглянку домой. Ни сна, ни отдыха, ни покоя. Но вот ведь какая несправедливость — сестрицу никто не сманил, не позарился. Или боятся, что брат из-под земли достанет? Хоть герольдом всех оповещай, что не только не станет искать, а еще и сам вынесет пару-тройку увесистых коробов с имуществом.
Чтоб сестренка, не дай-то Бог, не вернулась за забытой впопыхах безделкой.
Пока Фафут тосковал из-за своих проблем, государство пыталось решить свои.
— Люди снова вспомнили о том, что магия, а особенно некромантия, может нести смертельную угрозу, может в любой момент вмешаться в судьбу каждого человека, разрушить его жизнь или просто отобрать ее. И кто знает, является ли смерть самым страшным из того, что ждет человека, попавшего в лапы черных колдунов? Поговаривают, что Сегуга не просто погиб, но сделался рабом, ничтожнейшим из ничтожных, в обители герцогов да Кассар. А ведь он был ловкачом, счастливчиком. Удачу кормил с руки. Что же тогда ждет простого человека, которому случится вызвать гнев некроманта? И всем известно, что они мстительны, злопамятны и жестоки. Могут рассвирепеть из-за какого-нибудь пустяка.
Сделав это сообщение, граф да Унара остановился, чтобы перевести дух и дать королю возможность осмыслить сказанное. В своей пламенной речи он «забыл» упомянуть, что слухи сии распространились по всему Булли-Толли не без его деятельного участия. Тексты писали, конечно, простые исполнители, и они же подбирали персон, сеющих смуту, но идея целиком и полностью принадлежала начальнику Тайной Службы.
— Вот куда нужно обратить взоры наших бунтовщиков, — снова заговорил главный казначей. — Пусть огнем и мечом искоренят ересь некромантии, пусть очистят Тиронгу от внутренних врагов. А имущество некромантов пойдет, естественно, в королевскую казну. Граф позаботится о том, чтобы невежественные крестьяне не уничтожили бесценные предметы, которые и по сей день хранятся в замке да Кассар.
— Хорошо, в общих чертах я все понимаю. Но не станут же люди выступать в поход, чтобы отомстить за исчезновение, пусть даже злую смерть какого-то вора Какие лозунги вы можете предложить по такому поводу?
— Помилуйте, ваше величество. Вор — это так, к слову. У нас есть серьезная, вполне основательная причина. Как вы отнесетесь к сообщению о том, что в замке да Кассар собирают армию? Прошу заметить, не простую армию, а состоящую из подземных жителей, коварных и жестоких троглодитов, притом усиленную специальными отрядами минотавров. Представляете, какая мощь скапливается в руках одного человека? И прямо на подступах к столице.
— Только этого нам не хватало! — всплеснул руками Юлейн. — А что, это правда?
— В какой-то мере. Об этом пишут во всех солидных газетах.
Все, что пишут в газетах — абсолютная правда. За исключением тех редких происшествий, которые вам доводилось наблюдать лично.
Король подумал, что кого-кого, а минотавров он на дух не переносит. Слышать спокойно не может об этих тупых рогатых тварях. После позавчерашней паялпы особенно. Но все-таки связываться с родственниками-некромантами не хотелось.
— Вы же сами только что говорили об опасностях, подстерегающих всякого, кто ввяжется в распрю с чародеями! — воскликнул окончательно запутавшийся Юлейн. — Если мы не можем воевать с простым противником, то как же вы собираетесь победить Касса-ров? Помнится, мне читали перед сном летописи — там говорилось, что они просто поставили на уши всю Тиронгу, когда дошло до дела.
— А вот тут нам и повезло, — буквально расцвел маркиз. — Боги любят ваше королевское величество и всячески пекутся о вашем благополучии. Ваш кузен Зелг — единственный и последний из своей семьи. На нем кривая ветвь Кассаров, уродующая ваше генеалогическое древо, пресекается. К тому же — и это главное — он единственный в своем колдовском роду не постигал тайны черной магии. Десять лет изучал математику и медицину в трех университетах, а в некромантии разбирается так же, как новорожденный младенец. Это будет победоносный поход, государь, и о нем станут слагать песни и легенды. А несколько веков спустя вашим далеким потомкам будут читать на ночь истории о том, как великий король Юлейн Благодушный совершил подвиг во имя своей страны, пренебрег кровными узами во имя долга и чести и навсегда очистил Тиронгу от скверны. И возможно, там, в этих летописях, вас будут называть не Благодушным, а Благочестивым. Или Благородным. Или Непобедимым.
— Давайте остановимся на Непобедимом, — постановил король. — Мне кажется, это звучит просто, серьезно и убедительно.
Глава 4
А теперь вернемся немного назад, дабы привести хронологию хотя бы в относительный порядок.
Итак, на Малые Пегасики надвигалась гроза.
Мадам Горгарога полетела в свое благоустроенное гнездо; циклоп Прикопс поспешно уносил в пещеру горшки с нежными растениями, которым могла повредить повышенная влажность воздуха; у лабиринта Эфулернов две молодые минотаврихи снимали с веревок вещи, вывешенные для просушки. А дедушка Атента-ров устраивался под навесом на берегу маленького пруда с золотыми рыбками, чтобы всласть налюбоваться дождинками, которые уже начали падать на зеркальную гладь воды. Он был неисправимым романтиком, хотя принимал участие в двенадцати военных кампаниях в качестве наемника. Ребятня обожала его рассказы о подвигах непобедимой тяжелой пехоты минотавров и почтительно просила подержаться за огромную, потемневшую от времени булаву.