Нелегал из Кенигсберга
Шрифт:
Пошел дождь. Лунь укрылся в маленьком гаштете и заказал литовские цеппелины — продолговатые картофельные зразы, начиненные рубленым мясом. Но цеппелинов не оказалось. Вместо них ему принесли котлету по-гамбургски. Он запивал ее темным пивом местного разлива. Дождь скоро кончился, и турист из Кёнигсберга решил поснимать для себя местные виды.
Все было как всегда… Он привычно наметил хороший кадр: мокрая брусчатка средневековой площади ослепительно блестела. На таком фоне любая человеческая фигура давала бы длинную красивую тень. И он решил дождаться, когда в кадр кто-нибудь войдет. В кадр, как по заказу, вошла стройная женщина в шляпке-таблетке, в руке она несла длинный сложенный зонтик. Она наискосок пересекала площадь и ее фигура великолепно оживляла кадр. Лунь нажал на спуск. Есть! Снято!
Элегантная незнакомка удалялась в сторону набережной. Шаг ее был упругим, неторопливым. Каблучки громко цокали по каменным торцам. Он невольно залюбовался ее грациозной походкой. И вдруг женщина резко остановилась и слегка отпрянула от пролетевшей прямо перед ней чайкой. Чайка выпустила из своих лапок черный комок, который упал к ее ногам. Женщина ойкнула и отскочила. Лунь в мгновение ока очутился рядом.
— Что случилось?
— Мышь! Я думала это мышь!
— Боитесь мышей?
— Ни капельки! Просто очень неожиданно… Шмяк и прямо под ноги!
Лунь разглядел предмет — это был замшевый мешочек, в котором обычно носят ключи. Именно ключи в нем и оказались, когда он развязал чехольчик.
— Поздравляю вас! — торжественно произнес Лунь.
— С чем? — удивилась блондинка. Она говорила по-немецки с сильным литовским акцентом.
— Вам повезло! Вам сбросила этот мешочек белая птица. Чайка!
— И что это значит? Святой Петр прислал мне уже свои ключи? Приглашение в рай?
— Нет, нет! Вам дан знак, что вы стоите на пороге великой тайны и она вот-вот откроется вам, распахнет перед вами свои двери… Точнее, вы отомкнете их сами этими или иными ключами… Вот смотрите, вот этот тонкий маленький ключик наверняка от чьего-то сердца, которое вам удастся открыть.
— Это ключик от почтового ящика, а не от сердца.
— Пусть будет так, но разве сердца не открываются с помощью писем, любовных посланий, которые вы достаете из почтового ящика?
— Я давно уже не получаю никаких любовных посланий…
— Значит, скоро получите! — витийствовал Лунь. Дама ему очень понравилась.
— А вот этот массивный латунный ключ наверняка от гаража, где стоит «мерседес-бенц»…
— Всегда знала, что можно гадать по кофейной гуще, но чтобы гадать по ключам! С таким сталкиваюсь впервые. Может быть, вы и на кофейной гуще гадаете?
— Конечно, гадаю! Предлагаю зайти вот в это кафе и заказать по чашечке крепкого с гущей кофе!
— Ну что ж, проверим ваши способности.
Они вошли в полутемный зал небольшого кафе. Выбрали столик у камина. Лунь помог своей спутнице снять плащ, и она оказалась в новомодном синем жакете с затянутой талией и широкими плечами. Короткая до колен юбка не скрывала красивых ног.
Кельнерша тут же принесла им кофейник и две чашечки. Лунь попросил еще рюмочку коньяка. Он предложил коньяк и своей даме, но та отказалась.
— Жаль, — вздохнул Лунь. — С коньяком гадание получается точнее… Так что же делать с этими ключами счастья?
— Может быть, дать объявление в газету? — предложила женщина.
— Интересное будет объявление, — усмехнулся Лунь. — «Просим отозваться господина, чьи ключи унесла чайка».
— А почему вы решили, что ключи принадлежали господину, а не госпоже?
— Во-первых, вот этот ключ явно от автомашины.
— Женщины тоже могут водить авто!
— А во-вторых, чехольчик от женских ключей был бы намного ярче, веселее — красного или желтого цвета, и источал бы запах духов. А этот — Лунь понюхал мешочек — явно отдает табаком и бензином.
— Вы, случайно, не доктор Ватсон?
— А что, на Шерлока Холмса не тяну?
— Пожалуй, что нет… В конце концов, можно дать простое объявление: «Найдены три ключа в черном кожаном мешочке».
— Не надо называть количество ключей. Пусть тот, кто придет за ними, скажет сам, сколько их.
Лунь вертел в пальцах ключи:
— Ну, вот этот — скорее всего от винного погреба, где хранятся драгоценные вина.
— Нет, от сундука с драгоценностями.
— Вы любите драгоценности?
— А вы любите вино?
— Пожалуй, мы оба не угадали.
— Но я-то люблю драгоценности.
— Тогда я люблю драгоценные вина. Кто же их не любит? Кстати, не хотели бы вы попробовать какого-нибудь редкостного вина?
— Боюсь, что в Мемеле таких нет.
— Вы не правы. Я знаю тут один подвальчик…
— Давайте просто подышим свежим воздухом.
— Охотно! А где самый свежий воздух в Мемеле?
— Конечно же, у моря. Идемте на штранд. Только нам придется взять извозчика, это не так близко.
— Позвольте мне быть вашим извозчиком! Я на машине.
— О, как мило — рояль в кустах! Авто на обочине!
— «Рено», фройляйн, всего-навсего старый, но очень верный «рено»… И почти в кустах! Вон там — рядом со сквериком.
— Не очень патриотично немцу ездить на французской машине.
— Ну, уж какая есть, не обессудьте.
Лунь галантно распахнул дверцу и помог даме переместиться в тесный салон.
— Может быть, мы наконец познакомимся? — усмехнулась пассажирка. — Должна же я знать имя своего водителя?
— Простите, забыл представиться! Вашего водителя зовут — барон Уго фон Шведер. Можно просто — Уго.
— Ну, а я — фройляйн Сольвейг. Можно просто — Соли.
— Мне больше нравится — Вейга.
— Пусть будет по-вашему…
Ему все больше и больше нравилась эта экспансивная и в меру авантюрная женщина. Чем-то она походила на Татьяну. И разве не так вот брели они с Татьяной по Петродворцовому берегу, где шорохи осенних листьев под ногами смешивались с шуршаньем легких волн, а они шли просто так, куда глаза глядят… Но на этот раз глаза Луня глядели в сторону береговой батареи, к которой они вот-вот должны подойти. Вейга рассказывала о здешнем пляже, как замечательно можно было загорать здесь и вообще проводить время, пока немцы не перегородили его и не стали там что-то строить. Это «что-то» приближалось с каждым шагом. Рогатки с колючей проволокой шли с вершин дюн почти до самой прибойной линии. За ними громоздились бетонные бункеры зенитной береговой батареи, прикрытые с воздуха маскировочными сетями. Под безмятежную воркотню Вейги Лунь насчитал три орудийные площадки с казематами для укрытия артиллеристов. На них стояли устремленные в небо зенитки. Калибр он определил навскидку — 88 мм. Но это еще надо было уточнить. Оставалось сделать снимок, однако вдоль колючей проволоки быстрым шагом спускался с дюны часовой. Все трое сошлись у самой ближней к морю рогатки.