Нелегал. Том 2
Шрифт:
— На текущий момент?
— Рано или поздно кто-нибудь найдёт способ обойти имеющиеся ограничения. Важно, чтобы первопроходцем стал Донец.
Ситуация начала понемногу проясняться, я кивнул и уточнил:
— Это всё или будут дополнительные поручения?
Горский едва уловимо приподнял уголки губ.
— Несомненно будут, — уверил он меня. — Но касательно них тебя проинструктируют в рабочем порядке. Теперь что касается Иннокентия Легкоступа…
Упомянув слушателя Общества, бывшего у него на особом
— Он в Ридзине?
Леонтий Игнатьевич медленно кивнул.
— В Ридзине. Только едва ли питает к республике тёплые чувства.
— А к вам?
Морщинистое лицо разрезала кривая ухмылка.
— Аналогично! — уверил меня Горский. — Кеша из тех, кто вечно против и никогда не за. Нонконформист и авантюрист. Он и на сотрудничество с администрацией Общества пошёл исключительно из желания насолить богатеньким мальчикам из хороших семей. Это был юношеский бунт, а не выражение осознанной позиции.
У меня возникли определённые сомнения в искренности собеседника, но я решил придержать их при себе, к тому же Леонтий Игнатьевич продолжил:
— И всё же Кеша может оказаться полезен. Сыграй на его тяге к бунтарству, привлекай к силовым акциям, — объявил Горский. — Он живёт в «Старой Ливонии», растрачивает свой потенциал на полузаконные, а то и откровенно противозаконные махинации. Найди и попробуй сойтись поближе. Но! — Старик вперил в меня тяжёлый взгляд. — Об этом никому! Ни одной живой душе вне зависимости от уровня допуска! А то полезет какой-нибудь инициативный дурак вербовать и всё испортит. Ещё вопросы?
Я точно прояснил далеко не все ключевые моменты, но создаваемое стариком искажение энергетического фона ощущалось уже буквально физически, а заполонившая голову тьма не только путала мысли, но и заставляла морщиться от вполне реальной боли.
Пусть эта тьма — лишь иллюзия, пусть подобным образом моё сознание интерпретирует блокирующее ясновидение воздействие, но понимание этого факта ничего изменить уже не могло. Сейчас мне хотелось встать и уйти. Так я и поступил.
— Всего доброго, Леонтий Игнатьевич, — сказал, поднимаясь со стула.
— Удачи, Пётр, — негромко произнёс тот и вдруг легонько хлопнул ладонью по столешнице. — И вот ещё что! Если встретишь Аренского, не сочти за труд, передай ему мою безмерную благодарность за участие и заботу. Именно так: безмерную!
По спине побежали мурашки, я коротко кивнул и поспешил распахнуть первую из дверей. Шагнул в тамбур и подумал, что эмигрантское сообщество должно быть нашпиговано сексотами почище сдобной булки изюмом и либо моё задание с подвохом, либо решено задействовать человека со стороны, дабы гарантированно исключить риск привлечения к нему двойного агента.
А скорее — и то, и другое сразу. Плюс меня самого убирают из-под удара РКВД.
Зараза!
В приёмной встретили два товарища в штатском. Плотного сложения усатому господину было лет сорок; его далеко не столь крепко сбитый напарник был лет на пятнадцать младше. Именно он и указал на дверь:
— Пройдёмте! — А уже в коридоре протянул руку и представился: — Олег. Буду готовить тебя к заброске в Латландию. — После указал на спутника. — Иван Денисович курирует нашу разведсеть в Ридзине.
Я обменялся рукопожатиями и с ним, и с кряжистым, после чего мы поднялись этажом выше и вошли в один из кабинетов, точнее — в служебную квартиру: наличие кровати, буфета и кухонного стола говорило само за себя.
— Вещи! — кивнул Олег на стоявший у стены чемоданчик и устроенный рядом с ним вещмешок. — Но сразу предупреждаю: с собой ничего взять не получится. Это пойдёт вразрез с легендой.
— Отбился от своих на задании, не рискнул перебираться через линию фронта и каким-то образом уплыл в Ридзин? — предположил я. — Ну что-то же в этом случае у меня могло с собой оказаться?
Олег покачал головой.
— Не совсем так, — заявил он и посмотрел на старшего товарища: — Иван Денисович, вы позволите?
— Конечно-конечно! Начинайте! — разрешил куратор ридзинской разведсети, уселся в кресло, включил торшер и взял верхнюю из стопки лежавших на журнальном столике газет.
Инструктор указал на стол:
— В папке материалы по легенде.
Я распустил узел завязок, но просматривать документы повременил и вопросительно посмотрел на молодого человека.
— А если в двух словах?
— При выполнении задания за линией фронта отстал от своей группы и попал в плен. Выдал себя за сбитого лётчика, следующей же ночью сбежал. В ближайшем городке украл гражданскую одежду и немного денег, добрался до столицы и проник на борт парохода, идущего в Ридзин, — на одном дыхании выдал Олег и улыбнулся. — Всё так и было за исключением того, что лётчик после побега из лагеря для военнопленных перешёл через линию фронта. Сбили его на следующий день после вашего выхода на задание, тут противоречий не будет. Рост, телосложение и цвет глаз у вас совпадают, черты лица без ярко выраженных особенностей, что тоже плюс.
Я раскрыл папку и достал из неё фотоснимок молодого человека с худым лицом и ввалившимися щеками, мысленно составил его словесный портрет и пришёл к выводу, что от моего он особо не отличается.
— Пленных в лагере не фотографируют?
— Нет. И документов на боевые вылеты лётчики с собой не берут.
— Он оператор?
— Да, — подтвердил Олег, снял пиджак и повесил его на спинку стула, принялся закатывать рукава сорочки. — При захвате сверхспособности не задействовал, поэтому и сумел сбежать.