Нелегал
Шрифт:
Оглядевшись еще раз, он трусцой припустил по направлению к дому, глиф-метка служил ему путеводным указателем. Главное, следить за заклинанием: нельзя показаться на глаза кому бы то ни было в таком виде. Невидимость сейчас – его лучший друг, и потому Тирр призраком скользил по улице, держась с краю, и замирал, если кто-то попадался навстречу, чтобы звуки шагов его не выдали.
Он открыл калитку в ограде, убедившись, что никто не смотрит: сама собой открывающаяся дверь обязательно насторожит любого зрителя. Вошел во двор, запер ее за собой двумя рунами и устало сел на ступеньки у входной двери, не имея сил войти в дом и поглядывая вокруг подслеповатыми глазами. Впрочем, зрение быстро возвращалось к норме, днем выспится, на следующий вечер будет в порядке, на это Тирр очень надеялся. Что ж, он продрог,
Тирр исподлобья взглянул в черное ночное небо без единой звезды. Горячей ванны нет, но он все-таки помоется. Дождь, вот, значит, какой он. Дома маг частенько недоумевал: как на поверхности может идти дождь? Откуда вода берется? Ведь в небе нет летающих озер и рек. Здесь, в чужом мире, та же картина. Однако незнание ему сейчас не помеха.
Тирр устало поднялся со ступенек и вошел в дом, чтобы взять мыло и полотенце.
Сергей повесил куртку на спинку кресла, чтобы просохла, и с затаенной обидой в глазах выглянул в окно: ну что за непруха, дождь кончился, когда он взялся за ручку на двери. Небеса не могли перестать плакать на четверть часа раньше, перед его выходом из дома? Закон подлости в действии.
В кабинет вошел Кирилл с чашкой кофе в руке и сонно зевнул.
– Здорово, Киря, как дежурство?
– Да трындец. Еще один гонщик разогнался насмерть, на повороте звезданулся в дерево на скорости больше ста, хвала Кореллону Ларетиану или кто там наверху. Минус один обдолбанный убийца на дороге.
– Он под кайфом был?
– Экспертиза установит. Из клуба ночью с подружкой своей возвращался, так что результат экспертизы я могу предсказать.
– А девчонка что? Тоже?
– Нет. В больнице, а может, и дома уже. Мозгов не садиться в машину с придурком за рулем не хватило, но она хотя бы пристегнулась, оттого почти не пострадала. А водитель вылетел через лобовое стекло и в то самое дерево головой попал. Но думаю, в этот момент он уже мертвый был. Слушай, Серый, тут еще деталька забавная есть. Девчонка рассказала, пока ей помощь оказывали и в «Скорую» паковали, что парень ее не виноват. Якобы виноват пешеход, стоявший посреди дороги. По ее словам, они сворачивают, не сбавляя скорости, там поворот плавный. И прямо на проезжей части стоит мудак.
– И водила свернул и влетел в дерево? – догадался Сергей.
– Судя по следам шин – нет, хотя это уже к гайцам. Не в том дело. По ее словам, этот тип поднялся в воздух, а на том месте, где он стоял, возникло облако темноты. И когда машина влетела туда, она ослепла. Потом удар и провал в памяти.
– Ясно. Тоже обдолбанная.
– В том и дело, что нет. Утверждает, что пила только «берн», правда, много. Энергетики, к слову, та еще дрянь. Сделаны по принципу «качелей», как это называется у наркоманов, и представляет собой не только алкогольный коктейль, что не очень страшно в принципе, а фармацевтический коктейль, что хуже. Это когда несколько препаратов даются одновременно, и никто не скажет, как это сработает. А особенно если препараты – антагонисты, скажем, алкоголь и кофеин. «Качели» – одномоментный ввод релаксанта и стимулятора, не говоря уже о всякой химии типа красителя и консервантов, тоже печени подарочек. Самое худшее, что молодежь считает это пойло безвредным – градусов-то мало. А на практике – хуже водки, потому что с водкой панкреатит заработать еще постараться надо, а это дерьмо словно специально заточено.
– При чем тут это?
– А притом. «Берн» дрянь, но слабый и наркотиков, бьющих по мозгам, не содержит. Если насчет дури девчонка не врет, получается, она в адеквате была. И парень ее якобы крикнул что-то вроде «Урод!», наверно, он тоже видел того типа.
Сергей скептически посмотрел на друга:
– Киря, а ты вообще представляешь, как со стороны, например, с моей, все это выглядит? Она сочинила невесть что, чтобы…
– Вот оно, Серый, вот оно. Чтобы что? Выгородить парня? Смысл, если он уже кони двинул? Выгородить себя? С нее какой спрос, она же не за рулем была. Врать ей нет смысла. Как заключение придет, станет ясно, все ли у нее с головой в порядке и что из веществ принимала.
Кирилл уселся за свой стол и отхлебнул из кружки. Сергей почесал подбородок и повернулся к другу:
– Давай с другой стороны посмотрим. Она описала совершенно фантастические, невозможные события. Как такое может произойти?
– Легко, Серый. Хороший каскадер может подпрыгнуть, пропустив машину под собой – вот тебе и взлет. Дымовая завеса – вот тебе и облако тьмы.
– И зачем это твоему каскадеру?
– А ты не понял еще? Убийство без следов. Без факта непосредственного причинения смерти. Идеальное убийство. Единственный прокол – выжившая свидетельница.
Сергей тяжело вздохнул и покачал головой:
– Киря, это же фантастика. Даже положим, что ты прав. И что? Скажешь такое на людях – засмеют. Или тебе новый висяк нужен? С кладбищем разберись, потом уже ищи каскадеров с дымовухами.
Кирилл поставил кружку на стол:
– Да я не собирался. Я и сам понимаю, что это все звучит неправдоподобно. Пока история не повторится где-то еще, никакого дела не будет, девчонке не поверит никто. А когда произойдет то же самое – ну, вот тогда будет очередной глухарь, потому что, правду скажем, я не представляю себе, как искать такого каскадера. Ладно, забудь. Я, пожалуй, тут с бумагами закончу, сдам дежурство и домой. Посплю немного и к Стасу двину. Когда я тебя в следующий раз шинковать буду во славу Кореллона?
– Да уж точно не завтра: ты и сам знаешь, как Марго и Лиля в клуб ходят. Отсыпаться буду, надо думать. А вот в воскресенье, если выкроишь часок…
– Заметано.
Когда Кирилл вышел, чтобы помыть кружку, Сергей внезапно подумал, что взлом без взлома и убийство без убийства – это уже совпадение.
– Юрий Петрович, там пришел какой-то чернозадый фраер, говорит, что к вам, – доложил Игнат.
Ледокол кивнул: зови, мол. В другой раз он отчитал бы быка, потому что не чернозадый, а араб, не фраер, а представительный человек… и так далее. Он давно уже устал втолковывать своим людям, что рано перенимать у более развитых организаций структуру и методы работы, вначале менталитет надо перенять. В противном случае, как ни работай, как ни учись – уркой был, уркой останешься. Всему надо учиться, и дело это непростое, после телогрейки носить приличный прикид от солидных кутюрье так, словно родился в нем. И первое, что надо менять, ибо оно заметней всего – это лексикон. Пытаешься превратиться из криминального авторитета в бизнесмена, или из урки – в охранника, так и говори, как бизнесмен или охранник.
Но в этот раз Ледокол не стал читать лекций, все его мысли полностью поглощены предстоящей встречей. Вчерашний собеседник, представившийся Ибрагимом, хоть и не сказал, кого именно представляет – дураком был бы, если б сказал, подобные вещи телефону доверить есть лоховство последнее, – но тонко намекнул: он знает о желании авторитета выйти на рынок с хорошим товаром и работает на организацию, занимающуюся поставками оного.
Вошедший в кабинет выглядел примерно так, как его себе представлял Ледокол, только на порядок солиднее. Безупречный внешний вид, на руке ролекс, пиджак и жилетка пошиты точно по фигуре и наверняка во Франции или где-то еще, о складку на брюках можно порезаться. Галстук тысячи за три-четыре зелени, не меньше.
Авторитет поднялся навстречу гостю, они обменялись рукопожатием.
– Господин Семецкий? – уточнил араб на превосходном русском, с едва заметным акцентом, и Ледокол отметил про себя, что это не какая-то голимая чурка, прикатившая из чуркистана и не научившаяся нормально изъясняться на языке страны, куда приехала.
– Он самый. Садитесь, будьте любезны. Изволите чего выпить?
Старый авторитет окинул гостя изучающим взглядом. Холеное лицо, отличный маникюр, осанка гордого человека, никогда не топтавшего зону. Примерно так Ледокол сам мечтал выглядеть, но каждый раз, одеваясь для посещения любого мало-мальски приличного светского мероприятия, смотрел на себя в зеркало и понимал, что рожей не вышел. В телогрейке в молодые годы он и то внушительней смотрелся, чем на старости – в пижонском прикиде.