Нелегал
Шрифт:
– Так-так. Ты намекаешь, что Ломщик убил Басова, забрал его документы и дальше жил под его именем?
– Именно, шеф. Ломщик полностью легализовал свое это, как его, артер…
– Альтер-эго. Урок тебе, Леший. Иногда лучше промолчать и сойти за умного, чем открыть рот и развеять все сомнения.
– Понял, шеф. Так вот. Ломщик живет по абсолютно легальным документам уже тридцать лет, и даже на вторую отсидку пошел как Басов. Его настоящее имя с точки зрения закона чисто. За ним ничего нет, кроме былого срока в колонии лет тридцать назад. И потому я никак его не отыщу, ни через братву, ни через ментов. Разве фартанет. Я еще попытался найти родню Заварского, но я
– Лады. Теперь я свои связи подключу, и если что, дам нужным людям твой мобильный, и они с тобой свяжутся. А ты не расслабляйся пока. Ломщик просто-таки обязан где-то всплыть со своим товаром. Да, что там с новым супермаркетом?
– Как это «что»? – удивился Леший. – Все как обычно.
– А почему сразу не отзвонился?
– Чего ради вам в два часа ночи звонить? У меня не бывает осечек в этом деле, если вы вдруг забыли, – в голосе помощника Ледокол разобрал нотки обиды. – Владелец будет платить исправно. Не пришлось принимать никаких мер – мило и культурно поговорили да по рукам ударили.
– Хорошая работа, – одобрил авторитет, – и найди, наконец, козлов, которые тачки угоняют, не отстегивая долю. Отбой.
Он сел в шезлонг у бассейна и зевнул. Теперь, когда он знает настоящее имя Ломщика, найти его – дело техники, хоть и не самое простое. Однако каждый человек должен где-то жить, закупаться, где-то бывать, чем-то владеть, иметь машину и права. Ломщик хитрый жук, никогда не появлялся на своей тачке, чтобы не спалиться. Но машина у него наверняка есть. И права на имя Заварского.
Ледокол еще немного подумал и набрал номер.
Сергей закрыл кран, наскоро вытерся полотенцем, еще раз осмотрел впечатляющий синяк на груди и вышел из ванной. На кухне он налил себе водки и выпил. Совсем немного: алкоголем горе залить можно, но проблема при этом не исчезнет.
Имидж со всех сторон положительного и надежного парня, который он так тщательно выстраивал, по большей части для отца Лили, дал крепкую трещину. Конечно, если вдуматься, вся череда событий началась с его жесточайшей халатности, когда он ненадолго выпустил Лилю из поля зрения и та успела разжиться наркотой. По этому поводу состоялся крайне неприятный разговор с Николаем Михайловичем, в котором Сергей все же вышел формальным победителем, показав характер и сохранив лицо.
– Придержите свое возмущение при себе! – резко перебил он гипотетического тестя. – Я не нуждаюсь в поучениях чужого отца, потому как с моим воспитанием отлично справился и мой собственный! Большой шишкой он не стал, зато его сын знает, что такое «хорошо» и что такое «плохо», и что наркотики относятся ко второй категории! Да, не уследил! Но прежде чем рассказывать мне, какой я плохой охранник, стоит задуматься о том, что быть плохим охранником еще не так страшно, как плохим отцом!
Николай Михайлович не нашел что возразить и был не в том состоянии, чтобы продолжать ссору, однако Сергей отлично понимал, что безоговорочная капитуляция собеседника еще не значит, что гипотетический тесть не спрятал камень за пазухой на будущее, и эта маленькая победа на фоне полнейшего фиаско – мираж.
В этот момент телефон запищал, требуя внимания: звонил Кирилл.
– Киря? Здорово. Как раз собирался тебе позвонить… Что ночью стряслось?
– У тебя голос какой-то вялый, – заметил тот.
– Потому что дышать больно. Так что за трупы?
– Гопари твои, так что дело можешь закрывать. Их сожгли.
Сергей присвистнул:
– Сожгли? Ты шутишь? Как?
– Огнеметом, видимо. Трупы обнаружили во дворе многоквартирки. Рабочая версия заключается в том, что их туда привезли, но я так скажу, это туфта. Зачем кому-то привозить трупы в город, если обычно их везут из города и прячут?
– Если их во дворе сожгли, воплей было бы немерено.
– Это единственный довод в пользу привоза. Потому как никто из жильцов ничего не видел и не слышал. Совсем ничего. Забей, короче. Как появишься на работе – тебя введут в курс дела. Оно обещает быть резонансным, но Никифорыч надеется спихнуть его фээсбэшникам. Главное, чтобы подтвердилась версия об огнемете. Если из экспертно-криминалистического управления придет заключение о том, что имела место горючая смесь – огнемет, как пить дать. Меня вот другое интересует. Какой же мразью надо быть, чтобы людей живьем жечь?
– А мразей-то на свете всегда было предостаточно.
– Увы. Да, так что у тебя приключилось? Все уже нормально, я так понимаю?
– В целом да. Марго пропала, нашли ее только утром по маячку. Ее новый бойфренд умыкнул. Да, кстати, на работу я, должно быть, только через пару дней выйду. На больничном буду.
– Что случилось? – встревожился Кирилл.
– Да парень Марго. В общем, он звезданул меня кулаком, словно булавой. Теперь дышать больно.
Выслушав рассказ друга, Меньшов сказал:
– И что делать собираешься? Помощь нужна?
– Шутишь? Он уработал нас троих в считаные секунды. Притом что ростом меньше меня и легче килограммов на двадцать. Я просто не понимаю, как он отправил меня в полет на пару метров. Дал раза – и я в луже лежу. Поднимаю голову – охранники тоже уже лежат.
– Ты видел дюймовый удар Брюса Ли?
– Это как?
– Он касался пальцами раскрытой ладони груди человека и начинал движение руки к нему, складывая при этом ладонь в кулак. Таким образом, амплитуда удара составляла всего лишь длину его пальцев. Пару дюймов то бишь. Он так сбивал с ног кого угодно. Конечно, перед камерой Брюс Ли всерьез никого не бил, вместо удара выполнял толчок. Доброволец отлетал назад на шаг-другой и садился в специально подставленное кресло. Видимо, это мастер из таких вот умельцев. Так что делать будешь?
– Говорю же, ничего, – вздохнул Сергей.
– Да нам ведь необязательно его бить. Но наказать надо. Мы же можем его совершенно легально задержать на три часа для установления личности. А потом его задержат ребята из соседнего отдела… На этой шарманке можно долго играть. Да способов проучить много есть.
Морин вздохнул и опустился на стул.
– Нет, Киря, не прокатит. Тут дело не в том, что я неспособен расквитаться, а в том, что я не могу этого сделать. Я и так по уши в заднице. Он выставил меня в дурном свете перед всеми. В том числе перед Маргаритой. Она, видимо, в восторге от своего нового парня, а я просто стал жертвой недоразумения. Пока что о том, что меня искупали в луже с одного тычка, знаем только Марго, я, охранники и ты. Георгий и Иван меня не сдали, приняв весь позор на себя, и Марго, насколько я могу судить, тоже об этом умолчала, когда рассказывала отцу, какой этот Теодор весь из себя приличный, крутой и классный. Но если что-то предпринять, Марго мне этого не простит. Я у нее в глазах упал, когда повел себя как, цитирую, «обычный наглый мусор», и чуть что – она утвердится в своем мнении. Мне не нужен в гипотетической родне враг, иначе родня так и останется гипотетической. И знаешь, Киря, мне даже обидно, что вроде как давно знакомы, вроде как друзья – и так внезапно мнение обо мне круто изменилось, причем из-за недоразумения.