Нелепые истины
Шрифт:
Уселся Петя и поплыли.
Петух наш по натуре был задира,
Плыть не спеша наскучило ему.
И стал Петух цепляться к Карасю,
Ему казалось, лодка плыла криво.
– Карась, плыви быстрее ты!
Там ждут меня прекрасные соседки,
Не то, что наши глупые наседки!
Смотри, завяли все цветы!
Карась скандалить не умел,
Он говорил с трудом и мало,
Да говорить охота вся пропала
Он молча на воду смотрел.
А наш задира в раж вошёл,
Ему уже
И крыльями размахивал он смело,
И, кажется, соперника нашёл.
И разошёлся, лодку клюнул,
Дыру во дне пробил
И лодку вмиг водой залил,
А тут ещё и ветер дунул.
Но как пловец Петух неважный,
Разок-другой воды хлебнул
И как-то быстро утонул,
Хотя боролся с речкою отважно.
Карась в своей стихии оказался
И даже Петуху помочь хотел,
Но сил таких он не имел
И от затеи этой отказался…
Коль делают тебе добро,
Не будь ты хамом и невежей.
А басня та примером свежим —
Бедой вернётся ваше зло!
ШАКАЛ
У Льва в прислуге был Шакал,
Лев – на охоту, он, нахал,
На всю округу поднял вой:
–Я самый сильный, кто со мной,
Пускай на бой выходит смело,
Любому выскочке сумею,
Устроить взбучку и без Льва,
Коль рядом Лев, то главный – Я!
Волки, гиены да зверьё,
Имея здравое чутьё,
Задире лишь вослед плевали
Лишь потому, что знали
Шакалью службу перед Львом —
Платить главой своей потом!
Но так пришлось однажды Льву
Шакалью слышать браваду.
Рассвирепев, он выскочил с кустов
И разорвать Шакала был готов.
Уж как юлил тот перед Львом:
– Я это говорил о льве другом,
Тебе готов служить до гроба,
Не убивай меня ты, ради бога!
Уж больно жалок видом был,
И понемногу Лев остыл.
Себя унизить Льву негоже,
А на Шакала быть похожим
Зазорно Льву, и потому
Шакала отпустил он подобру.
Не приближал к себе потом, —
Шкала презирали все кругом!
Я не сужу Шакалов строго,
Таких Шакалов в жизни много.
Пред силой голову склоня,
Но как рычат зато без Льва!..
ГОЛОС СВЕРХУ
Поутру в хоре птиц
Один несчастный голосок
Едва пищал
И требовал вниманья.
Чирикал – цыц!
И делал он подскок,
Вопил, что
И слушатель не тот.
Откуда будет пониманье?
Ворона нехотя
Уселась рядом с ним.
Но этот писк! —
И голоса не слышно.
Взмахнув крылом одним,
Едва не раздавив птенца,
Прокаркала: – У нас там
Наверху все вокалисты!
И даже я имею вес,
Лишь потому, что высоко летаю.
Послушай, как пою,
Достойна я венца,
Какое «Кар-р!» – сыщи весь лес,
Найдёшь такую лишь одну,
И это все прекрасно знают!
Крылом махнула,
Ещё раз каркнула,
И ей ответила другая,
Такая ж бездарь, как она.
За ней ещё, ещё и…
Пенье птиц в
Вороньем гвалте утонуло
И растворилось без следа.
От высоты полёта
Не станет голос лучше,
Но с высоты и соловья
Пытаются учить.
Таких птенцов и воронья
Хватает повсеместно,
Бывает, горе от ума,
Но и по голосу узнаешь место!
ОБЕЗЬЯНА
Поутру как-то обезьяна
В зеркале увидела себя.
И та, другая, без изъяна,
А кто такая? Это же не я!
И любопытство взяло
Узнать об обезьяне той,
И как могла её кривляла,
И прыгала, и топала ногой.
А та как будто не пугалась
И повторяла всё за ней,
И даже где-то показалось,
Что становилась всё наглей!
Гримасы так же ей дарила,
В ответ махала кулаком —
Порядком обезьяну разозлила,
И голова пошла кругом.
Вот наказать ту забияку
Желанье било через край.
И надо же, полезла в драку,
Как тот японский самурай!
Откуда было понять ей,
Что в зеркале лишь отраженье,
Себе ведь сделала больней,
Устроив с зеркалом сраженье…
От зеркала остались лишь осколки,
И той соперницы уж нет,
А что в округе ходят толки —
Гримасы корчит лишь в ответ!
Простых вещей понять не можем,
Себя кривляем иногда.
На обезьяну ту похожи,
Увидев в зеркале себя.
ЗВЕЗДА
Себе Ворона возомнила,
Что в оперетте может петь.
В лесу аншлаг – всех пригласила,
Успех, рекламу заиметь.
А кто тебя поддержит дружно,
Такие ж бездари, как ты,
Но если кворум нужен,