Немецкий детектив (сборник)
Шрифт:
Фрау Шмидт оживилась, складки на ее дряблых щеках слегка расправились.
— Как видишь, — бросила она, не отрываясь от телевизора. Грызть подсоленные земляные орешки и смотреть развлекательные передачи было ее любимым занятием, в которое она уходила с головой. И все же она не удержалась от вопроса: — Фрау Шнеехальс по телефону сообщила мне, будто твой банк ограбили. Это правда?
— Я это пережил, — хмуро отозвался Шмидт.
— Интересно, — протянула она.
Шмидт пожелал жене спокойной ночи и скрылся в своей комнате. Они уже давно спали порознь, поддерживая
Когда повсюду погас свет и в доме все стихло, Шмидт тайком выскользнул через черный ход на улицу.
Грауман явился в управление рано утром и начал свой рабочий день с изучения рапортов полицейских агентов, следивших за банковскими служащими. Ничего существенного он в них не обнаружил, кроме, пожалуй, информации о материальном положении директора банка. В последнее время его расходы заметно превышали доходы. Правда, не удалось разузнать о сбережениях Шмидта. Огромная роскошная вилла, наемная городская квартира, частые покупки у ювелира Моно не могли служить достаточным основанием для того, чтобы подозревать директора банка в противоправных действиях.
На рабочем столе Граумана зазвонил телефон. Комиссар Рейноф из комиссии по расследованию убийств сообщил, что в полночь неизвестный совершил попытку покушения на убийство вахмистра Голлера. Если Граумана интересуют подробности, то он может обычным порядком затребовать у комиссии соответствующие материалы.
Грауман поблагодарил коллегу и положил трубку. Как он и предполагал, курьер из комиссии по расследованию убийств припозднился с доставкой отчета по делу вахмистра на четверть часа.
Из протоколов следовало, что после доклада комиссару Грауману в торгово-промышленном банке на Грюне Эк Голлер направился прямо в пивную «Белая роза», где встретил старого знакомого и засиделся с ним допоздна. Примерно в двадцать четыре часа он, единственный, вышел из автобуса на своей остановке и, по обыкновению, зашагал к дому по середине проезжей части. Неожиданно справа, из-за кустов, раздались выстрелы. Вахмистр мгновенно бросился на землю, выхватил пистолет и открыл ответный огонь в направлении стрелявшего. Несмотря на легкое ранение левой руки, Голлер некоторое время выждал, затем перебежал на другую сторону улицы и скрылся за кустами. Из ближайшего телефонного автомата он сообщил о случившемся в полицию. Но в результате тщательного осмотра места происшествия никаких следов не было обнаружено. Безрезультатными оказались и поиски свидетелей. Никто не известил полицию о перестрелке, хотя в ночной тишине выстрелы обычно слышны далеко. По словам Голлера, обитатели округи живут в страхе, опасаясь нападения на свои жилища или мести преступников за сотрудничество с полицией.
Грауман отложил протоколы. Он никак не ожидал такого поворота событий. Этот полицейский вызывал у комиссара глухое раздражение, пробудив своим появлением неприятные воспоминания о прошлом. Да и никчемные показания вахмистра по делу об ограблении банка на Грюне Эк не прибавляли симпатий. Комиссар чувствовал, что Голлер чего-то недоговаривает. Ночное происшествие еще более укрепило его подозрения. Зачем кому-то
Грауман связался со 132-м участком и, к счастью, застал вахмистра на месте.
— Как ваша рана? — участливо спросил комиссар.
— Не стоит разговоров, — браво отозвался Голлер. — Могло быть хуже.
Пожелав, чтобы рана поскорее затянулась, Грауман поинтересовался, не вспомнил ли он чего-нибудь новенького со времени их последней встречи. Голлер рассказал, что видел на соседней улице белый «фольксваген», но в нем никого не было. Вероятно, преступник изучал обстановку из какого-нибудь укрытия. Выждав момент, он совершил налет и воспользовался для бегства этим автомобилем.
Грауман согласился с версией Голлера. К сожалению, вахмистр так и не припомнил человека в зеленом плаще. Комиссар понял бесплодность дальнейших расспросов и под конец предложил выделить Голлеру охрану, от чего тот отказался, объяснив это тем, что впредь постарается возвращаться домой засветло.
После этого разговора Грауман вновь связался с комиссаром Рейнофом.
— Пока я не располагаю свежей информацией, — проворчал тот, — Полагаю, нам едва ли удастся прояснить дело. Видимо, на вахмистра Голлера покушался кто-то из вчерашних демонстрантов.
Грауман поставил под сомнение эту версию, однако убедительно аргументировать свои возражения не смог.
— Вот и у нас нет никаких фактов или улик, опровергающих рабочую гипотезу, — возразил Рейноф.
— Пули или стреляные гильзы найдены?
— Нет, хотя мои люди обшарили все вокруг.
— А рана Голлера? — спросил Грауман.
— Царапина, по которой нельзя сделать никаких выводов.
— С какого расстояния были произведены выстрелы?
— Чуть больше пятнадцати метров.
— Вы уверены, что не ближе?
— В противном случае Голлер увидел бы покушавшегося. Минимальное расстояние от кустов до того места, где, по словам вахмистра, его застали выстрелы, двенадцать метров. Прибавьте два-три метра, поскольку стреляли, как утверждает потерпевший, с пешеходной дорожки.
— Рана у Голлера находится с внешней или внутренней стороны руки?
Рейноф задумался, он точно не знал.
— Может быть, вы тогда припомните, с какой стороны был прострелен рукав его формы? — не отступал Грауман.
В трубке было слышно, как Рейноф с кем-то совещается. Наконец, тяжело вздохнув, он ответил, что его ассистент тоже этого не знает.
С нарочитой любезностью Грауман поблагодарил своего коллегу за оказанную помощь и выразил надежду на продолжение тесного сотрудничества, поскольку был убежден, что покушение на убийство вахмистра Голлера определенным образом связано с ограблением банка. Он воздержался от оценки небрежной работы коллег.
В кабинет стремительно ворвался Мелер и, на ходу поприветствовав комиссара, доложил, что агенты, наблюдавшие за банком, задержали уборщицу, которая пыталась вынести под халатом пакет с тридцатью тысячами марок.