Немецкий детектив
Шрифт:
— Что это за опасность? — холодно спросил Штайнертстарший.
— Опасность погибнуть.
— Эта дурацкая теория существовала исключительно в воображении моего сына. Я уже пытался однажды убедить вас в этом.
Вебер слушал Штайнерта-старшего, не веря собственным ушам.
— Значит, вы хотите, чтобы я перестал заниматься этим делом?
— Вот именно,— сухо отрезал Штайнерт-старший.— Тем более что никакого дела не было и не будет.
Вебер все еще не спускал глаз со Штайнерта. Взгляд его блуждал по морщинистому лицу, на котором не дрогнула ни одна жилка. Можно подумать, что оно не раз побывало в огне и закалилось навсегда. Наконец Вебер полез в карман и швырнул на стол листок бумаги.
— Вот ваш чек! Заберите его! И раз уж мы начали говорить правду в глаза, добавлю: я взялся за это дело не ради того, чтобы обеспечить нужный вам скандал. Я просто хотел спасти девушку. И могу это с тем же успехом сделать без вас.
Штайнерт-старший, не говоря ни слова, взял со стола чуть смятый чек и отвернулся.
— За поездку, предпринятую по вашему поручению, я представлю счет,— бросил вслед ему Вебер.
Штайнерт-старший махнул рукой в сторону фройляйн Долл.
— Разберитесь! — бросил он.— И впредь прошу этого господина сюда не пускать.
И не удостоив больше Вебера ни единым взглядом, исчез вместе с сыном за обитыми кожей дверьми.
Вебер немного поглядел им вслед, потом подошел к столу фройляйн Долл и бросил на него счета. Но она смотрела не на бумаги, а ему в глаза. И вдруг улыбнулась.
Вебер удивился — этого он никак не ожидал от фройляйн Долл. Но потом тоже улыбнулся, немного криво, ибо испытывал в этот момент настоящую боль.
— Вы хорошо улыбаетесь,— заметил он.
— Вам это кажется удивительным?
— Я думал, вы вообще не умеете улыбаться.
— Да?
— Вам это очень к лицу. Теперь заметно, что вы настоящая женщина.
— А прежде вы были иного мнения?
Вебер только усмехнулся и не ответил.
Она начала проверять цифры на бумажке, но, не закончив, отложила карандаш, откинулась в кресле и испытующе уставилась на Вебера.
— Но вы ему утерли нос! Как я хотела бы хоть раз сделать так же!
— Да, дурака валять я умею! — поморщился Вебер.
Она расхохоталась, и сразу лицо ее стало мягким, милым и привлекательным. Потом занялась подсчетами. Когда закончила, достала коробку с деньгами и выложила на стол банкноты, которые Вебер, не считая, сунул в карман. Одновременно из другого кармана он извлек фирменную визитку и положил перед фройляйн Долл. Взяв карточку в длинные ухоженные пальцы, она взглянула на Вебера.
— А фирменные бланки у вас тоже есть?
Вебер с серьезным видом кивнул.
— Это почти все, что у меня есть.
И повернулся к выходу. На полпути к дверям остановился и еще раз оглянулся. Она все еще сидела в той же позе с визиткой в руках и смотрела ему вслед. Даже улыбка, которая могла означать все, что угодно, осталась на лице.
Он напомнил:
— Там есть номер моего телефона.
И вышел, больше не оглядываясь. Но и не чувствуя себя победителем.
7.
Дома он застал Викторию. Она сидела за столом и жертвенно потела. Хотя окна были закрыты и шторы задернуты, в квартире стояла жара. Вентилятор на столе не в состоянии был дать ее легким достаточное количество свежего воздуха.
На столе лежали последние газеты, а в портативной машинке торчал заполненный до половины лист бумаги. Виктория лениво стучала по клавишам. Когда он вошел, подняла на него глаза и кивнула.
Вебер медленно приблизился к столу. Остановился рядом с ней, взял в руки вентилятор и подставил под его струю лицо. Виктория придвинула ему газеты, но он на них даже не взглянул.
Поставив вентилятор на место, потащился на кухню. Достал из холодильника бутылку «кока-колы» и потянулся за стаканом. Когда, вернувшись в комнату, он открывал бутылку, шум пенящейся жидкости заставил наконец Викторию прервать работу. Она взяла стакан, который Вебер молча подал ей, и осушила его залпом. Остаток «кока-колы» Вебер выпил прямо из бутылки и рухнул на диван.
Некоторое время стояла тишина, и вдруг Вебер рявкнул:
— Срань господня!
— Ну, вы всегда умеете найти точное определение,— жестко заметила Виктория.
Снова воцарилась тишина. Веберу казалось, что жара лежит на нем, как гора ваты. Это делало его отупелым и бесчувственным. Наконец он выдавил:
— Между прочим, они вернулись. Оба! Живые и здоровые. Во всяком случае, так утверждает уважаемый герр Штайнерт-старший.
— Ах! — донеслось из-за стола.
— Так что никогда не было никакого дела и не будет. Такого мнения герр Штайнерт.
— Ага!
— Меня они считают полной бездарностью.
— Что правда, то правда!
— И не желают впредь никакой информации…
— Зато желают вернуть деньги.
— Вот именно!
— И вы, разумеется, их вернули, да? Вечно все те же красивые жесты, хотя на счету двенадцать марок восемьдесят и куча неоплаченных счетов.
— А что бы вы сделали на моем месте? — спросил он.
Минуту посидев спокойно, она решительно заявила:
— Я, наверное, швырнула бы этот чек ему в лицо!
Вебер усмехнулся.
— У нас курево еще есть?
Пачка вспорхнула над столом и точно приземлилась у Вебера на животе. Это были крепкие сигареты без фильтра. Именно такие любила Виктория. Вебер их терпеть не мог, временами ему от них делалось просто нехорошо, но своих у него не осталось. Так что скрепя сердце он закурил, сразу закашлялся и сердито отправил пачку обратно. Виктория тоже закурила, глубоко затянулась и дружелюбно уставилась на Вебера сквозь облако дыма.
— Виктория, послушайте,— заговорил Вебер, справившись с приступом кашля.— Дальше так быть не может, уже три месяца вы не получаете от меня ни гроша. Налоги и аренда не выплачены. Финита! Закрываем лавочку!
— Ну-ну,— принялась она успокаивать,— все не так страшно.
— У меня нет способностей к арифметике, я ничего не понимаю в делах. Но мне все еще кажется, что тут можно заработать.
Он снова затянулся сигаретой, на этот раз гораздо осторожнее, и посмотрел на Викторию.
— Не хочу, чтобы вы вкладывали свои сбережения в эту обанкротившуюся лавочку.