Немецкий детектив

Кирст Ханс

Они сели в ожидавшее такси, по дороге поговорили о погоде, о берлинских достопримечательностях, о проблемах управления торговой сетью и прежде всего об Эрнестине, его второй жене, которая осталась в Нью-Йорке приглядывать за делами. Сузанна кроме прочего узнала, что он провел две недели в Гармиш-Партенкирхене, а теперь приехал на несколько дней в Берлин, чтобы оживить старые воспоминания. И разумеется, чтобы увидеть ее.

За ужином — оба заказали пиццу с шампиньонами — Шеффи заговорил о племяннике и их браке. Сузанна наблюдала за прохожими, едва его слушая. Зачем она тут, собственно, сидит?

— Вы в самом деле хотите развестись? — спросил Шеффи и с аппетитом принялся за еду. Лазурит в золотом перстне на его мизинце сверкал в свете люстр.

— Мы? — вопросом на вопрос ответила она и в первый миг вообще не поняла, что он от нее хочет. «Да, старческий пигмент у него все сильнее»,— заметила она.— Конечно разведемся. Ведь мы уже с января живем раздельно.

— Раздельный стол, раздельная постель… Ведь у вас еще могли бы быть дети…

— Да я ему скорее бы голову свернула!

Шеффи смущенно умолк — столь явный взрыв враждебности его просто ошеломил. Он лишь весьма неясно помнил, что разыгралось два года назад в феврале. Заметно было, как он погрузился в воспоминания.

Сузанна могла бы ему помочь, но не любила говорить о дне, который произвел решающий поворот в ее жизни. С той поры и ее жизнь, и их семья катились под откос. Для нее Томашевский стал убийцей их ребенка. Она и сегодня могла бы восстановить и заново пережить каждую секунду того рокового дня. Девятилетний Йенс не только принес из школы две пятерки [3] , но сразу после этого стащил у отца десять марок, в чем упорно не сознавался. Тогда Томашевский вышел из себя и принялся молотить сына. Пытаясь оторвать его от мальчика, Сузанна лишь сильнее накаляла его ярость. Муж опомнился, когда у нее пошла носом кровь, тут же кинулся на кухню за бумажными салфетками. Йенс воспользовался этим и убежал из дому. Хотя полиция была оповещена, найти его не удалось. Потом, под вечер, он оказался на озере, ступил на тонкий лед и утонул.

3

Равносильно двойке по российской системе.

— Человек должен уметь забывать,— не слишком убежденно произнес Шеффи.

Сузанна поджала губы. Он оглянулся в поисках официантки.

Немного помолчали. Собственно, им не о чем было говорить. Сузанна уже начала жалеть, что согласилась встретиться с Шеффи.

— Ну…— Шеффи выглядел несчастным. Молчащий мир всегда пугал его.— Тут как раз такое приключилось…— Он протолкнул большой кусок глотком пльзеньского.— Тут, в филиале…— Он поперхнулся, закашлялся и побагровел.

— О чем ты? — спросила она. «Как он похож на гуся, на раскормленного гуся,— пришло вдруг ей в голову.— Уже полуощипанного». Раньше она этого никогда не замечала. Вместе у них случались и веселые минутки. А на их свадьбе он был очень даже ничего.

— Про филиал банка,— он постепенно перевел дух.— Сузи, ты слушала сегодня радио?

— Нет. А зачем?

С тех пор как она жила одна, Сузанну уже почти не интересовало, что происходит вокруг. Она прекрасно жила и без этого.

Когда она открывала газеты, в глаза били только дурацкие рекламы Томашевского:

МЕБЕЛЬ ОТ ГТ? ПРЕКРАСНАЯ ИДЕЯ!

— Ограбление банка,— охотно пояснил Шеффи.— У станции Гермсдорф… Грабитель утащил всего девяносто тысяч марок, зато забрал с собой свидетеля. Похитил его, захватил заложником.

— Надо же! — машинально ответила Сузанна и сразу почувствовала себя усталой, разбитой, заболела голова.

— Я думаю! — Шеффи бросил в свои бездонные глубины последний кусок и с трудом сдержал отрыжку.— Разумеется, тот его узнал. Не забери он его с собой, тут же был бы разоблачен.

— Да, в самом деле…

— И до сих пор никаких следов… Фройляйн, еще одно пиво!

— Бедняжка! — Сузанна собрала в стопку пять пивных подкладок, положила на край стола, подтолкнула снизу ногтями и попыталась поймать в воздухе. Но фокус не вышел — подкладки рассыпались по грязному полу.

— Подожди.— Шеффи поднял их, прижимаясь при этом к ее коленям.

— Спасибо…

— Я ссужу Хайо сорок тысяч марок,— сообщил Шеффи лихо и в то же время недовольно, отрезал кончик сигары и закурил. Должен же он был найти тему, которая бы ее заинтересовала.— Твой муж угодил в изрядную переделку. Я выплачу ему эти деньги и стану, можно сказать, негласным компаньоном.

— Да? — протянула Сузанна.

— Завтра он получит деньги.

— Это прекрасно.— Сузанна подождала, пока официантка не подаст десерт — продолговатые ломти мороженого на серебряной миске.— Тогда он выкрутится…

— Что ты имеешь в виду?

— То, что сказала.

— Какая-то ты сегодня странная! — Он бросил салфетку на стол.— Я так ждал этой встречи…

— Ах, Джон, ты тут ни при чем.

— Я люблю Хайо, но… Ведь он сделал все, что мог.

— Разумеется,— с деланой улыбкой пробормотала она.— Он всегда обо мне заботился. Поскольку знал, что вечером перед сном я люблю немного почитать, резвился со своими секретаршами. И как! Лишь бы меня не беспокоить!

— Ну…— В последний миг он подавил ухмылку.

— Боже мой, если бы я с ним не познакомилась, вся жизнь моя могла сложиться совершенно иначе! — Заметив взгляд Шеффи, Сузанна провела рукой по лбу. «Сейчас он прикидывает, каково бы было на мне кончить,— подумала она,— а сам считает меня извращенной и экзальтированной… Свинья!»

Из кармана его пиджака она вытащила смятый выпуск бульварной газетенки и тщательно его разгладила, ясно давая понять, что не имеет желания продолжать разговор. От скуки поискала репортаж об ограблении банка, который упоминал Шеффи.

— А тут про ограбление еще ничего нет…

— И быть не может. Это случилось перед самым обедом.— Шеффи откинулся назад.— Я слышал репортаж в машине. Сенсационная история! Грабителя узнали… Я это уже говорил, нет? Друг или просто знакомый — точно никто не знает, ведь он его забрал с собой! Похитил. Бандит похитил человека, который его опознал. Несмотря на маску. У того на лице был чулок, понимаешь? «Томи»,— окликнул он бандита. И тот заставил его…

ТОМИ… Поток слов продолжал журчать, но Сузанна уже не слышала. ТОМИ… В ней что-то просто взорвалось. Внезапно, словно молния, пронзила мысль: «Ведь так его звали в школе…»