Немезида. Война в тенях.
Шрифт:
Браслет на его руке тихонько звякнул.
— Ты готов? — спросил Келл.
— Работаю, — ответил инфоцит.
Сетевые мушки добрались до глубоких подсетей видеоинформации, скрытых под внешними оболочками, и в тот же миг на Тариила обрушился вихрь изображений из зашторенных комнат в доме на противоположном конце площади. Мужчины, женщины и другие человеческие существа неопределенного пола совершали друг с другом действия, которые вызывали у него одновременно и восхищение, и отвращение.
— Я… получил доступ, — пробормотал он. — Начинаю, гм, сравнительный анализ изображений.
Изображение, предоставленное ему Вальдором, появилось перед
Но затем вдруг появилась она — девушка со смуглой кожей, казавшейся еще темнее в красноватом свете лампы. Программа подтвердила идентичность образов.
— Местоположение определено, — сказал Тариил.
— Хорошо, — откликнулся Келл. — А теперь найди способ с ней связаться, пока ее не убили.
Тем временем Йота, открыв глаза, обнаружила, что лежит в комнате. Комната не исчезла, когда она снова очнулась, и тем самым подтвердились ее предыдущие подозрения, что ранее испытываемые ощущения были не галлюцинацией, а реальностью. В какой-то степени это ее встревожило. Если бы она более четко оценивала свое состояние, возможно, она не допустила бы некоторой бесцеремонности, с которой обращались с ее физическим телом. Но с другой стороны, это было необходимо с точки зрения поддержания образа прикрытия, необходимого для Красных Аллей. Те события она помнила смутно, словно полузабытый сон. Личностные имплантанты, используемые для поддержания конспиративного образа, рассыпались, словно песок, и восстановить их эффект было довольно трудно.
Но это не имело значения. Фальшивая наружность рассеивалась, а под ней раскрывалась ее истинная сущность, ее настоящая личность. Йота не была пустышкой, как могли бы подумать те, кто не имел представления о деятельности ее круга. Нет. Она была жидкостью во флаконе своего тела, лишенной резкости тенью, формой без определенных очертаний, пространством, которое необходимо заполнить.
Она осмотрела выдержанную в красных тонах комнату, стены с роскошной бархатной обивкой и вышитыми золотой нитью эротическими символами, огромную овальную кровать под балдахином. Парящие под потолком люмосферы сохраняли в комнате интимный полумрак, а окно — единственный источник естественного освещения — было плотно закрыто ставнями.
Люди, посещавшие этот дом развлечений, относились к ней со странной смесью восхищения и неприязни. Дар Йоты вызывал у них чувство растерянности, хотя никто не мог сказать почему. Возможно, дело было в загадочной отстраненности взгляда ее темных глаз или в необычной для здешних обитателей молчаливости. Как бы там ни было, ее талант все же проявлялся, и этого было достаточно, чтобы они чувствовали себя не в своей тарелке. Некоторым это даже нравилось, они испытывали удовольствие от загадочного трепета в ее присутствии, словно сажали себе на руку ядовитого скорпиона; большинство все же старалось ее избегать. Она пугала их, но никто не понимал причины этого страха.
Йота притронулась к торку [6] , украшавшему ее смуглую шею. Если бы они только знали, какую малую ее часть они ощущают. Без этого компенсирующего устройства, замаскированного под ожерелье, заполняющая ее леденящая пустота распространилась бы гораздо дальше и с большей силой.
Она вдохнула
6
Торк— кельтское ожерелье.
В комнату вошла еще одна женщина; она двигалась совершенно по-мужски, а на затылке виднелся эмиттерный венец — филигранное устройство из кристаллических псибер-цепей и имплантантов, испускающих неяркое сияние. Женщина намного превосходила размерами миниатюрную Йоту; при почти двухметровом росте она носила еще и туфли из блестящей голубой кожи на высоких каблуках, а несколько полосок ткани, составлявшие весь ее наряд, не могли скрыть отличные формы ее плотного тела. В одной руке женщина держала орудие, напоминающее увеличенную тонфу [7] , причем один ее конец был снабжен лезвием, а второй искрился энергией.
7
Тонфа— традиционное холодное оружие ударно-раздробляющего действия жителей острова Окинава. Тонфа — прообраз современной полицейской дубинки с поперечной рукоятью.
Женщина посмотрела на Йоту и ухмыльнулась. Неприятное выражение совершенно не подходило к ее лицу, и Йота заметила подергивание нервов вокруг губ и ноздрей, означавшее реакцию на работу венца.
— Ты новенькая, — не совсем четко произнесла женщина.
Йота, оставаясь пассивной и не поднимаясь, просто кивнула.
— Мне говорили, что в тебе есть что-то странное, — продолжила женщина, беря Йоту за руку. — Что ты отличаешься от других. — Уродливая ухмылка стала шире. — Я люблю все странное.
Теперь она знала наверняка. До этого момента еще оставался шанс, что это не он, но круг потратил слишком много усилий и времени, чтобы поместить Йоту в нужное время и в нужное место, так что ошибки быть не могло. Голос принадлежал женщине, но слова и личность, ею управлявшая, принадлежали Чун Яэ Чуну, потомку одного из Девяти Семейств Индонезского блока и известному генералу. А еще, как донесла разведка, он был обманщиком, нарушившим Никейский эдикт, принятый Империумом, и подозревался в принадлежности к противозаконному культу.
— Сначала мы поиграем, — сказала женщина под внушением Чуна.
Он находился где-то неподалеку и управлял ею с помощью эмиттерного венца. В то время как его тело оставалось в покое, сознание временно внедрилось в плоть сообщницы. Высокородный генерал очень любил эту игру, когда мог утолять свои желания через живую марионетку. Йота знала, что многие охранники из опорного пункта ее круга смотрели на развлечения Чуна с отвращением, но она сама испытывала лишь легкое любопытство, беспристрастный интерес, который появлялся при любых ее контактах с другими людьми.