Шрифт:
Мимо бледно-лунных глубин ночи,
Сквозь могильную стражу врат
Ото сна, я у жизни брала ключи,
Чтобы вещи озвучил взгляд;
Я борюсь и кричу пред изломом дня, низвергаясь в безумья ад.
Раскалённых небес вне времён,
Зрила тьму распростёртой Вселенной,
Где вращался планет легион -
Безрассудно заброшенных всеми, чёрных, не получивших имён.
Я носилась, как пена, волнами
Тех морей, у каких небосвод
Грозовыми закрыт облаками -
Плачу ливней и молний оплот -
Под невидимых демонов стоны, из зелёных поднявшихся вод.
Точно лань, я ныряла под своды
Перворожденной рощи седой,
В чьих деревьях ни духа не бродит,
Но, однако, есть кто-то другой.
И бежала я, глядя сквозь ветки, от того, что следило за мной:
По плато, спотыкаясь о камни,
Через гряды источенных гор,
К родникам припадая туманным,
Что в болото несли свой позор;
Я в проклятьях пучин различала вещи, кои не вынесет взор.
На руины дворцов я взирала,
Я ступила в запущенный зал,
Где Луна, что в долине вставала,
Открывала
Беспорядочных, странных фигур, чей облик память мою омрачал.
Я покрытые зеленью веси
Наблюдала вокруг и вдали
Из проёма окна. Был невесел
Вид объятой проклятьем земли, -
И внимала я звукам, исшедшим от рядов беломраморных плит.
Древних стел я покой посещала,
Я на кончиках страха плыла,
Где ярится Эребус усталый,
Чьи вершины тоска замела, -
И в краях, где пустынное солнце раскаляет себя добела.
Я видала расцвет фараонов
И Нила сокровищниц явь,
Я жила в тех веках отдалённых,
Когда мерзкой была только я, -
И когда Человек из Арктиды в блаженстве ещё пребывал.
О, великий я грех сотворила,
И велик предел его был,
Но глаза на то Небо закрыло;
Нет забвенья мне в сердце могил -
Бесконечное длится паденье в бое немилосердных крыл!
Мимо бледно-лунных глубин ночи,
Сквозь могильную стражу врат
Ото сна, я у жизни брала ключи,
Чтобы вещи озвучил взгляд;
Я борюсь и кричу пред изломом дня, низвергаясь в безумья ад.