Немного страха в холодной воде
Шрифт:
— Так нынче ж он сбежал! Подрался!
— В первый раз, что ли? — фыркнула Матрена. — Позапрошлой зимой его все отделение ловило, Свирид от них босиком по снегу убегал. Насилу изловили.
Надежда Прохоровна поудивлялась деревенскому долготерпению — Алешка, пока в убойный отдел под начало Дулина из участковых не перешел, с такими вот «хорошими мужиками» круто разбирался. Поскольку знал отлично — все эти дебоширства мелкими безобразиями до поры до времени остаются.
Но, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом… Надежда Прохоровна
— Давай-ка, Мотя, телефон. Буду в Москву звонить, Алешку о помощи просить.
Разобраться с кнопочками телефона получилось только после того, как Матрена одолжила невестке свои очки, взамен украденных вместе с сумочкой. Огорченная Надежда Прохоровна дозвонилась до огромной коммунальной квартиры в Москве, где соседи давно стали необычайно дружной семьей, и слушала безответные гудки, несущиеся из трубки. Когда включился автоответчик, связь баба Надя прервала.
— Не берет никто, — пробормотала задумчиво и попробовала представить, куда подевались домочадцы.
Сегодня пятница. Если часы с кукушкой не врут — половина восьмого вечера. Арнольдович уже должен с работы в университете вернуться, Софа его ужином кормит…
Или… уговорил все же жену профессор поехать к друзьям на дачу на выходные? Вроде бы был об этом разговор, да скромница Софа все упиралась: «Неудобно, неудобно»…
Алешка с Настей это — понятно. Вышли прогуляться и по пятничному времени могли на танцы куда-то заскочить, дело молодое. Вернутся только под утро, рухнут спать…
Может быть, позвонить кому-нибудь из соседок-подружек, у кого-то должен быть Сонечкин номер мобильного?
А смысл? Ну дозвонится она до Софы. Испортит той хороший вечер у приятных людей известием о краже телефона, беспокойство доставит…
Наврать, что ли, что телефон сломался?
А зачем тогда просить, чтобы Алешка по Матрениному мобильнику срочно на связь вышел?
Софа начнет расспрашивать, потом обидится, что правду ей не сказала, обманывала. Тихоновна — дама щепетильная, дворянка. У нее в голове так много напутано, чего Надежда Прохоровна, по правде сказать, и половины не понимает…
А Бог с ними! Пускай хорошие люди как следует погуляют! Поселковые милиционеры за бабушкой не нагрянули, а это значит, что либо Володька рассказал об ее просьбе созвониться с участковым Кузнецовым, а капитан после побега «Розы» так и сделал — выяснил, что пойманная «цыганка» на самом деле Надежда Прохоровна (зачем тогда в Парамоново ехать, самим позориться — бабульку удержать не смогли, и бабушку срамить?..), либо Володька не доложил об этой просьбе, и милицейские продолжают ловить мошенницу в бестолковом отдалении от парамоновских красот…
Что, впрочем, небольшая разница. Не приехали и — хвала Всевышнему.
Надежда Прохоровна снова дозвонилась до своего дома, продиктовала на автоответчик сообщение для Алешки и просьбу сразу же перезвонить ей по такому-то номеру и, отключив связь, подумала — раньше завтрашнего полдня звонка ждать нечего.
О том, что дело архисрочное, Надежда Прохоровна упреждать не стала, время терпит. Никто ее пока не арестовывает, а если даже попытаются — деревня во главе с Матреной отстоит, мигом докажет, кто тут есть «цыганка Роза». У бабы Нади даже мысль мелькнула: а стоит ли вообще Алешку беспокоить да занятых людей от дела отрывать? Может быть, взять завтра Матрену и Карпыча, съездить в отделение, заявление о краже сумочки написать…
Потом подумала и решила — стоит. Есть у Надежды Прохоровны что сказать поселковым милиционерам, и для этого звонок от подполковника из МУРа очень кстати придется. Не любила баба Надя попусту воздух сотрясать, через упертые лбы пробиваясь. Сталкивалась уже с милицейским недоверием к пенсионерским мозгам.
А вот для того, чтобы разговор с «дядей Димой» прошел, не цепляясь за некоторые непонятки, надо поспеть еще кое-что сделать. Надежда Прохоровна поблагодарила золовку за ужин, сказала, что хочет немного подумать на свежем воздухе, и, как была в простеньком ситцевом халате, вышла на улицу.
На этот раз калитка в высоченных воротах дома Сычей была не заперта. Московская бабушка вежливо постучала в дверь, крикнула «К вам можно?!» и, не дожидаясь отклика, перешагнула высокую железную планку-порог.
В тенистом уголке двора с книжкой на коленях сидела младшая Сычиха да за играющими в песочнице детишками приглядывала. Большие голубые глаза Маринки обеспокоенно уставились на гостью, по лицу облачком страх промелькнул…
«Андрюха отзвонился, — догадливо решила баба Надя. — Сообщил, что московская сыщица по дворам шныряет, везде длинный нос сует».
— Здравствуй, Марина, разговор есть, — останавливаясь возле лавочки и нависая над отъевшейся на центнер молодухой, сказала Надежда Прохоровна.
— Здрасте, — сипло отозвалась прапорщикова дочь.
— Дениска — дома?
— Не-а. У отца трактор в поле заглох, пошел помочь…
Голубые глаза смотрели на бабу Надю снизу вверх, широкое молодое тело подобралось, Маринка ждала опасного вопроса и отчаянно трусила.
Надежда Прохоровна хмыкнула тихонько и задала вопрос:
— Помочь мужу хочешь?
— Хочу… — кивнула Маринка и опомнилась: — А в чем?
— Мотоцикл вернуть.
— А-а-а… какой мотоцикл? — не слишком умело заюлила младшая Сычиха.
— Тот, который у вас Кузнецов как взятку затребовал.
— Чего-о-о-о?! Какая взятка, какой…
— Цыц! — прикрикнула Надежда Прохоровна. Маринка съежилась окончательно и заткнулась, испуганно поблескивая глазищами — ни за что родного мужа не сдам! Идите откуда явились!
По большому счету, к подобному отпору московская бабушка была вполне готова. Повздыхав сочувственно, Надежда Прохоровна опустилась на скамеечку рядом с молодой мамашей и повернула разговор чуть-чуть иначе: