Немного желания
Шрифт:
Очень плохо, что мой спутник на свидании утирал всему этому нос.
«Нет, не на свидании. Просто обед».
— Думаю, в этих местах знаменитость ты, — сказал я с улыбкой, которую Шоу повторил.
— Мы здесь постоянные посетители. Приходим на бранч каждое воскресенье и пьём достаточно мимозы, чтобы хватало на неделю.
— А. Умно.
Растянувшаяся после этого тишина между нами была слегка неловкой, но опять же, Шоу не знал, почему я его пригласил. Чёрт, даже я сам не особо это понимал — но знал, что что-то
Это, и мне эгоистично хотелось увидеть его снова.
— Сегодня нет шляпы, — отметил Шоу.
Я собрался по привычке опустить свою кепку, но в итоге вместо этого провёл рукой по волосам.
— Я думал, может быть, люди в этом городе могут привыкнуть видеть меня здесь.
С одной стороны губы Шоу медленно приподнялись в улыбке.
— Неплохая идея.
Почему-то я ожидал, что если увижу Шоу в дневном свете и в трезвости, это может заставить меня передумать воспоминание прошлой ночью. Что, может быть, он не такой привлекательный, как помнил мой пьяный мозг, что поцелуй был преувеличен в моём состоянии. Но нет. Нет, нет, нет. Если что, он казался сегодня даже красивее, чем был в баре или в своей квартире, что говорило о многом. Слишком большое количество текилы прошлой ночью вывело меня из зоны моего комфорта прямо на дорожку дома Шоу, да, но я не мог сказать, что жалею об этом. Может, я мог справиться с этим получше. У меня на голени остались некоторые уродливые синяки от падения с лестницы, чтобы доказать это.
Но сделал бы я это снова ради того поцелуя? Чёрт. Да.
Я наклонился вперёд и хлопнул руками по столу, а затем, когда понял, что выгляжу так, будто я на чёртовой деловой встрече, я убрал руки и вместо этого положил их на подлокотники стула.
— Послушай, насчёт прошлой ночи...
— «Кровавая Мэри» и «Оверлука» для Трента, — сказала Ванда, поставив на стол огромный стакан, наполненный до краёв и дополненный сельдереем, оливками, лимоном, лаймом, помидорами черри и беконом, от которого текли слюнки.
— Это выглядит... Вау, — мне практически пришлось стирать со рта слюнки.
Ванда поставила рядом с моим напитком тарелку хрустящего бекона.
— Я знаю, как вы это любите, мальчики. Подумала, что ты можешь захотеть что-нибудь покрошить или чем-нибудь закусить.
— Я люблю тебя, — выпалил я, и она рассмеялась. — Спасибо, Ванда. Не обязательно было это делать.
— Ерунда. Любой друг Шоу получает особое обслуживание.
— Ты лучшая, Озорная Ванда, — подмигнул Шоу, и когда Ванда приняла наши заказы на еду, она снова оставила нас в покое.
Я сделал большой глоток «кровавой Мэри» для жидкой смелости и обнаружил, что напиток идеален — пряный, крепкий и с ноткой бекона. Чёрт возьми.
На чём я остановился?
— Я, эм, хочу снова извиниться, что пришёл неожиданно...
— Ты уже извинялся, — сказал Шоу и приподнял плечо. — Ты был пьян.
Он не хуже меня знал, что алкоголь вестник правды, что означало, что он предлагал мне выход, если я
Когда моё лицо запылало от мыслей о том, как он схватил меня за руку и притянул к себе за рубашку, Шоу произнёс:
— Не нужно стыдиться. Мы все так делали.
Он ошибочно принял мой румянец за стыд, которого я чувствовал немного меньше, но с попойки у меня бывали намного большие проблемы, чем прошлой ночью. Я принял моментальное решение подыграть последнему, а не рассказывать ему всю правду — в итоге которой только снова начну умолять его меня поцеловать.
— Ты практически тащил меня по лестнице, — сказал я.
— Только потому, что она поставила тебе подножку. Не переживай. Я с ней поговорил, — губы Шоу снова изогнулись, и я слегка расслабился от того, что его вроде не волновало, что он увидел меня таким нажравшимся. У меня были мысли о том, что он подумал об этом, но он не был зол, раздражён или отвращён. Ему было просто... весело.
— Подумай серьёзно о том, чтобы их заменить, — сказал я с невозмутимым выражением лица, подыгрывая. — Я мог сломать свою гитарную руку, и тогда ты был бы в полном дерьме.
Глаза Шоу блестели.
— Ты застраховал эту руку?
— Ещё нет.
— Тогда лучше будь осторожен. Не хотелось бы, чтобы ты поранился.
Мы всё ещё говорили о лестнице?
— В будущем я буду больше внимателен к тому, куда забираюсь пьяным, спасибо. И я ценю то, что ты побаловал меня... поцелуем из жалости в том состоянии. Очень тактично с твоей стороны.
Я произнёс это в качестве шутки, импровизированным способом, давая ему шанс выкрутиться на случай, если он почувствовал давление прошлой ночью. Но я надеялся, что он поцеловал меня не поэтому. Я хотел, чтобы он сделал это снова.
Шоу наклонился вперёд, опираясь локтями на стол, и сузил глаза.
— Тебе это показалось жалостью?
— Эм...
— Потому что если ты почувствовал жалость, мне придётся это исправить.
Напряжённый взгляд Шоу, глубокий тембр его голоса и твёрдая линия его сжатой челюсти совершенно ясно сказали мне, что никто не заставит его сделать что-то, чего он делать не хочет — и это было чертовски горячо.
Не поцелуй из жалости: проверено.
Я сглотнул и обнаружил, что мой взгляд опустился на его губы, а затем это заметил и он. Но он ничего не сказал мне об этом. Вместо этого он кусал нижнюю губу зубами, и мне захотелось, чтобы это были мои губы, чтобы это делали мои зубы.
Я, не думая, наклонился вперёд — как раз, когда Ванда вернулась с нашей едой.
— Хорошо, мальчики, — сказала она, поставив перед нами мою пасту и стейк Шоу. — Я жду счастливых тарелок, слышите?
И вот так сексуальное напряжение между нами рассеялось.
— Счастливые тарелки? — спросил я.
— Она имеет в виду начисто вылизанные тарелки, — сказал Шоу. — Ты с этим справишься, верно?
Я чувствовал, как Ванда переводит взгляд между нами, прежде чем тихо ускользнуть.