Немой. Книга 3. Охота на Кощея
Шрифт:
Айсак поёжился.
– Ты же шаман, – подбодрил я его. – Значит, с духами разговариваешь.
– Пока нет. Я только учусь ещё. Как выучусь – буду проходить испытание Тенгри. Если пройду – стану шаманом.
– А что за испытание? – заинтересовался я.
– Перед испытанием молодой шаман должен неделю ничего не есть и не пить. Так проверяется стойкость духа. Потом старшие шаманы зажигают большой костёр, а молодой шаман пляшет вокруг него и бьёт в бубен, пока его тело не упадёт замертво от усталости. Тогда
– Если неделю не жрать и не пить – можно и без Тенгри копыта откинуть, – рассудил я.
– Скажи, Немой, – неожиданно спросил Мыш, – а почему ты важные разговоры непременно сводишь к шутке?
– А хер его знает, – честно ответил я. – Может, потому, что так проще понимать?
– Хороший способ, – одобрил моё поведение ушастый философ и снова умолк.
Он сидел на самом носу плота, уставившись на бегущую воду. Медитировал, что ли?
– А что могут ваши шаманы? – спросил я Айсака. – В чём их сила?
– Много чего, – ответил он. – Даже слабый шаман может разговаривать со зверями и птицами. И даже ненадолго вселять в них свой дух. Например, надо шаману увидеть, что происходит далеко-далеко. Он вселяет свой дух в орла и видит всё, что видит орёл.
– Удобно, – одобрил я. – А тело в это время что делает?
– А тело лежит возле костра, и его охраняют друзья шамана.
– А вот это не очень удобно. Ну, а сильный шаман что может?
– Ого!
Глаза Айсака снова загорелись.
– Сильный шаман может вселить в человека дух зверя. И наоборот!
– Как с тем медведем? – невзначай уточнил я.
– Ну да, – закивал Айсак и спохватился. – С каким медведем?
– Брось прикидываться, – улыбнулся я. – Я знаю, что вы заколдовали человека и превратили его в перекидыша.
Глаза Айсака пугливо стрельнули в сторону.
– И этого вашего Барджиля я один хер поймаю. И жопу ему надеру, чтобы не пакостил.
Айсак опустил голову и замолчал. Чупав беззаботно похрапывал, растянувшись на еловых ветках. Мыш неподвижно сидел на носу плота и не обращал на нас никакого внимания.
– Немой!
Один из водяников с шумным всплеском вынырнул возле плота.
Бля! Напугал, чёрт бородавчатый!
– Немой, тут рыбы полно! Голавли – вот такие!
Водяник развёл в стороны длинные перепончатые лапы.
– А раки на дне так и кишат! Наловить?
Раки?
Вдруг остро кольнула память. В ней всплыла почти забытая картина: бар у ворот военной базы, светлое пиво в больших стеклянных кружках. Весело хохочущие парни, алчно улыбающиеся девицы в обтягивающих коротких платьях. И варёные раки на синей пластиковой тарелке. Полкредита за порцию.
Картинка промелькнула и исчезла. Осталось только воспоминание о вкусе и еле уловимое сожаление.
– Раки? –
Водяник бесшумно провалился под воду.
А я перевёл взгляд на медленно уплывающий берег, пытаясь вспомнить ещё что-нибудь из прошлой жизни.
– Немой! – спросил Айсак. – Можно я бубен возьму? Мне каждый день заниматься надо. Иначе не смогу стать шаманом.
Я подумал и кивнул.
– Давай! Только не очень громко. Вполсилы можешь?
– Конечно! – обрадовался Айсак и достал бубен.
Он легонько пробежался длинными пальцами вдоль деревянного обода. Потом пальцы запрыгали по туго натянутой шкуре, выстукивая сложный и быстрый ритм. Одна дробь сменяла другую. Временами они повторялись, образуя чужой, но чёткий рисунок.
Чупав заворочался на лапнике и перевернулся на другой бок. Мыш оставался неподвижен. Айсак закрыл глаза и целиком отдался музыке.
Я глядел на бегущие мимо разноцветные кусты, на то, как колышется в речной воде их отражение, когда волна от плота достигает берега. И вдруг отчётливо увидел возле воды высокого человека в длинном разноцветном плаще. Человек злобно посмотрел на меня, накинул на голову капюшон и исчез в зарослях.
Бля! Так это же дружище Барджиль! Он что, гонится за нами, что ли? Ни хера себе, у него скорость!
Из воды шумно вынырнул водяник и высыпал на плот целую охапку шевелящихся хвостатых раков.
Слава богам, у меня хватило ума не подпрыгнуть и не заорать. Берега уплывали вдаль, Чупав спал, Айсак без устали колотил в бубен.
А я сидел и думал, что делать.
К вечеру у меня созрел охеренный план.
Ещё не начинало темнеть, когда я скомандовал водяникам причаливать к берегу.
– На хера? – удивился Чупав.
– Раков сварим, – объяснил я. – Пожрём по-человечески. Не пропадать же добру. Переночуем, а утром снова двинемся.
Чупав почесал в затылке и окинул взглядом гору раков, которых я заипался сгонять к середине плота. Неугомонные твари так и норовили расползтись.
– Так-то дело хорошее.
Мы выгрузились на живописной песчаной косе, намытой быстрым течением. Я помог Чупаву сойти на берег и удобно устроил его на сухом бревне, которое принесло водой.
– Посиди пока!
Сам набрал дров и развёл огонь. Надо огнём повесил походный котёл. Когда вода в котле забулькала, я круто посолил её и вывалил в котел раков.
Раки от возмущения немедленно покраснели.
Я помешал палкой в котле и понюхал.
Вкуснотища, бля!
Когда раки сварились, я остудил их в холодной воде. А потом мы наперебой принялись расковыривать клешни и хвосты, добывая из них плотное белое мясо.
Эх, пива бы!
Я достал из-за пазухи серебряную фляжку и тряхнул её возле уха.